Глава 31

Она храпела!

Первым, что я увидел, когда открыл глаза, была Джорджия. Она притулилась рядом со мной на узкой больничной койке, ее голова лежала на моем плече. И она храпела. Да еще как!

Я улыбнулся. Похоже, теперь это будет мой любимый звук.

Потом я огляделся. Вокруг было довольно темно, но я знал, где я нахожусь. А вот как я сюда попал… Впрочем, память возвращалась ко мне довольно быстро, фрагменты и обрывки воспоминаний выстраивались в цельную картину.

Я помнил, как сидел на скамье в раздевалке и завязывал коньки перед матчем.

Я помнил голоса людей, которые разговаривали со мной, пока я спал. Я слышал их, но приглушенно, словно издалека, как будто меня отгораживала плотная стена тумана.

Я помнил назойливое попискивание электронных приборов. Помнил, как кто-то мыл мне лицо теплой водой. Помнил, как меня куда-то везли. Помнил, как Джорджия и медсестры шутили и смеялись, пока они что-то делали вместе.

А еще я помнил число. Девяносто шесть. Что оно могло означать? Может, это какой-нибудь номер?

Во рту у меня пересохло, шея болела, но я боялся пошевелиться – мне не хотелось будить Джорджию. Я и сам чувствовал себя усталым. Очень, очень усталым… Должно быть, я снова ненадолго заснул, потому что, когда я проснулся, Джорджия больше не храпела. Она все так же лежала, положив голову на мою согнутую руку, и смотрела на меня. Наши взгляды встретились, и я увидел, как ее глаза расширились от удивления.

– Господи! Макс! – Она рывком села. – Ты пришел в себя?

Говорить мне было трудно, но я все же сумел выдавить пересохшим ртом:

– Ты… храпела…

– Ты что, шутишь? Ты несколько недель пролежал в коме, и первое, что ты сказал, когда проснулся, – это то, что я храпела?

Я улыбнулся.

– И пустила слюнку на мою пижаму.

Ее реакция застала меня врасплох. Вместо того чтобы улыбнуться, Джорджия зажала рот ладонью и заплакала.

– Боже мой, Макс! Я боялась, что мы тебя потеряем. Я тебя потеряю!

– Ш-ш-ш! Не надо плакать. Иди ко мне!

– Я позову медсестру. Или врача. Или обоих.