– Через минуту. А сейчас просто ляг рядом со мной.

Не переставая плакать и качать головой, Джорджия пробормотала:

– О господи, Макс! Ты действительно очнулся. Ты живой! Я боюсь ложиться рядом с тобой, потому что мне кажется, что я сплю и что, когда я проснусь, ничего этого не будет!

– Хватит анализировать, Джорджия. Просто ложись…

– Как ты себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит?

– Я чувствую себя так, словно на мне целый период отрабатывали силовые приемы. Но мне это не впервой.

Она снова легла, опустив голову на мою руку.

– Я очень на тебя сердита, Макс. Ты должен был мне сказать…

– Прости, милая. Я хотел как лучше… но я постараюсь компенсировать тебе ущерб.

– Да уж, постарайся. Думаю, лет сорок-пятьдесят у тебя есть.

Я улыбнулся.

– Для кого-то наказание, а для меня – рай.

– Ты хоть знаешь, сколько ты провалялся в отключке?

Я отрицательно покачал головой, но потом вспомнил странную цифру.

– Девяносто шесть дней?

– Девяносто?.. Нет, ты был в коме восемнадцать дней. А почему ты решил, что их было девяносто шесть?

Я пожал плечами.

– Мне кажется, что, пока я был без сознания, кто-то называл эту цифру при мне.

Джорджия озадаченно нахмурилась, но почти сразу ее лицо просветлело.

– Должно быть, ты слышал, как мы разговаривали вот об этом!