Если полиция всего лишь мирно выпроваживала кладоискателя из города, то киевские обыватели относились к "ночным копателям" не так благодушно. Случалось, когда дело происходило на кладбищах или вблизи храмов, торговцы фальшивыми картами будили криками жителей соседних домов:

— Поднимайтесь, добрые христиане!.. Нигилисты — прислужники дьявола — могилы раскапывают! Над усопшими хотят глумиться!..

От такой тревожной вести просыпался и стар и млад. Хватал народ колья или что-нибудь потяжелей и мчался расправляться с изуверами.

Что ожидало незадачливого кладоискателя, если тот не успевал убежать? В лучшем случае: рожа — в кровь, карта — в клочья, одежонка — в рванье. А бывало, и ребра трещали, и кости ломались, и рты беззубыми становились… Тут уж надолго пропадали мечты о чужих сокровищах!..

И во всех случаях не было повода в чем-то обвинять аферистов. Иногда пострадавший кладоискатель снова заявлялся на Подол и встречал на Толкучке знакомого торговца.

Конечно, возникали смутные подозрения:

— Постой-ка, любезный!.. Ты же пару дней назад собирался в Мариуполь на лечение… Неужто выздоровел?

— Да что вы, сударь… — ничуть не смущаясь, отвечал аферист. — По-прежнему кости мои разжижаются от проклятого Медомуколоботрансуса… А вот лечение в Мариуполе непомерно воздорожало. Отложенных денег теперь не хватает, вот и приходится последние старинные документы продавать…

По-разному расходились пути-дорожки подобных продавцов и покупателей, но неизменным было одно: приобретатель липовой карты сокровищ всегда проигрывал.

Кажется, лишь единственный случай нарушил это правило.

Приехал в Киев зажиточный крестьянин с Полтавщины. Звали его Панас. Хотел он выведать, что можно привезти сюда на продажу.

Кто-то из земляков сообщил ему, что в Киеве поросята, утки, гуси и подсолнечное масло стоят раза в полтора дороже, чем на родной Полтавщине.

Первым делом отправился Панас на Подол, вначале на базар, где продавали сельхозпродукцию, а потом на Толкучку. Видимо, решил поглазеть на товарное изобилие и что-нибудь прикупить себе и своим близким.

Добродушный полтавчанин сразу привлек внимание околачивающихся на Толкучке урок и аферистов.

— Олух, жмыкрут, остолоп, раззява, — однозначно оценили они Панаса.

— Тю-ю, да такого жирного блазеня любой шкет подденет… Даже не интересно бисер перед ним метать…

— Ну, раз уж залетел к нам куркуль расфуфыренный, надобно его пощипать. Пусть запомнит Киев-батьку и его сестренку Толкученьку, — порешили аферисты.

— Здорово, дядько! — подвалил к полтавчанину один из них. — Хочешь загрести по-быстрому телегу золота?

— А хто ж не хоче?.. Покажь мне такого дурня, — тут же выпалил Панас.

— Толковый ответ, — кивнул аферист. — В общем, так, дядя, есть у меня старинные карты, а в них обозначены места, где зарыты сокровища всяких богатеев.