Кровавая порка подействовала не только на наказанных, но и на саму Артемиху. Она частично лишилась памяти. Однако о том, что в ее огромном саду еще остались сокровища, не забыла. А вот где именно они спрятаны, вспомнить не могла.

Стала хозяйка дома самолично копаться в земле, но драгоценности не попадались. От этих безуспешных поисков она и свихнулась.

Паломницу-советчицу обнаружили на следующее утро после кражи задушенной, в канаве, неподалеку от Житного рынка. Возможно, старуха не сообщила ворам, где спрятан в саду четвертый клад, и за это поплатилась…

После смерти Артемихи охотники за сокровищами не раз перекапывали некогда принадлежавший ей земельный участок. Удача никому не улыбнулась.

И вот в 1823 году золотые украшения с изумрудами и жемчугами оказались у торговца Назара. Случайно ли он наткнулся на них или специально искал, неизвестно.

Решил торговец не сообщать властям о находке. Перенес клад в свою хату и стал грезить и размышлять, как заживет по-новому — богато и счастливо — и на что потратит капитал.

Но у найденных сокровищ есть свойство: любят они взять власть над своим хозяином. Не дают владельцу покоя радостными и в то же время тревожными думами, заставляют каждый день любоваться собою и досаждать самому себе вопросами: когда же ты начнешь тратить нас, гулять вволю и жить широко?..

Попал под власть клада и Назар. Забросил он свою обычную торговлю и стал потихоньку сбывать драгоценности.

Вскоре среди киевских ювелиров и скупщиков драгоценностей пошли разговоры: откуда у заурядного, второстепенного торговца такие дорогущие украшения? Их настоящей цены он не знает и явно темнит, когда отвечает, что драгоценности достались по наследству.

Стали к Назару набиваться в приятели какие-то сомнительные личности. До поры до времени новоявленный владелец сокровища уклонялся от настырных незнакомцев.

Наверное, понял Назар, что надо подобру-поздорову уезжать из Киева. Все чаще ловил он на себе подозрительные и завистливые взгляды соседей.

Но скрыться не успел. Как и старуху паломницу, его обнаружили задушенным. Но только не в канаве, а в погребе собственной хаты. Убийцы, видимо, торопились и впопыхах обронили серьгу с прекрасными изумрудами.

В чьи руки попали украшения Артемихи, полиции выяснить не удалось, и обывателям оставалось лишь строить догадки да высказывать предположения о судьбе пропавших сокровищ.

В XIX и в начале XX столетий киевские рынки были не только местом торговли. Сюда приходили развлечься, услышать городские новости и сплетни, обменяться по разному поводу мнениями, людей повидать и себя показать, встретить знакомых, расспросить приезжих о событиях, происходящих вдали от Киева.

На базарах в те времена можно было побриться и постричься, выпить и закусить, получить консультацию от целителей и перекинуться в карты, потолковать со свахами о женитьбе или замужестве и поглазеть на выступления бродячих артистов.

В 1900 году известный украинский писатель Василь Стефаник весьма нелестно описал подобное выступление: "На базаре стоит балаган; в нем играют какие-то страшные музыканты, с его полотен страшные звери ощеривают зубы, и какая-то восковая девушка гремит в звенящие тарелки. А перед балаганом в пестрых нарядах стоит сельский люд и смотрит. Вся толпа вперилась глазами в деревянного шута, который выскакивает из крыши балагана и, размахивая руками, зазывает всех на представление. Смех, шум, хохот до слез.

Из балагана выходит деревянная девушка и обнимается с шутом. И смеха этого на рынке столько, что у всех уши закладывает, что чиновники в канцеляриях вскакивают с кресел. <…>

Старые мужики тянут сыновей и их молодух за плечи, чтобы идти за покупками, а те и не помышляют оставлять забаву. Только под вечер народ расползается и оставляет пустой грязный базар…"

Самыми известными киевскими базарами в XIX и в начале XX веков были рынок возле Десятинной церкви, который называли Бабин, или Бабий, Торжок; Крещатицкий базар; Житный торг и Толкучий рынок на Подоле; базары на Печерске. Все они манили, притягивали к себе не только торговцев и покупателей, но и уголовников.

Особенно популярным в воровском мире Киева считался Толкучий рынок на Подоле. Здесь собирались карманники, налетчики, уличные грабители, домушники, чтобы обменяться новостями и приглядеться к "заезжим фигурам". Высматривали они иногородних торговцев и состоятельных людей, выясняли, в каких гостиницах или постоялых дворах те остановились, и наводили справки об их финансовом состоянии.