Автовокзал, на который междугородный автобус привез Сергея, стоял совсем рядом с вокзалом железнодорожным. Так, впрочем, было почти что во всех городах, которые он объездил. А городов таких, особенно маленьких, Сергей посетил немереное количество. Уж свою-то родную область объехал всю. Даже привык жить на колесах, и когда пару месяцев оставался дома, начинал тосковать, как цыган взаперти. Что ж, такая работа. Хотя работа ли? Скорее уж хобби, позволявшее жить, не работая.

Во многих местах он бывал по нескольку раз, и цепкая память всегда подсказывала детали виденного когда-то. Бывал он и здесь. Бывал давно и однажды, но помнил прекрасно и привокзальную площадь с чахлыми тополями, и эти киоски с сомнительным пивом, и мелкую речку с лягушками. Помнил и то, что до гостиницы четверть часа ходьбы, а потому такси брать не стал – решил прогуляться. Тем более время-то детское. Хотя провинция живет по своему распорядку, спать здесь ложатся практически с петухами, с ними же и встают. Даже магазины с восьми открываются, а на рынок лучше и того раньше идти! Так что по местным меркам сейчас поздний вечер. Вон, на улице никого, только два – три пассажира с его же автобуса да почти одновременно приехавшей электрички спешат в свои теплые гнезда. Да, здесь в такое время могут и морду набить. Хотя взять с Сергея пока еще нечего, работа даже не начиналась. И постоять за себя он сумеет. Учился кое-чему. Род занятий обязывает…

***

Тамиэль любил вечерние сумерки. Ведь сумерки – отраженье его души. Именно такой, уже ушедшей от ненавистного света, но еще не пришедшей в желанный мрак, его душа и была. Половина дороги пройдена. С той поры, как Сатана призвал его, возвысив над червями земли, Тамиэль успел многое. Он перечел массу книг, собирая по крупинкам, как золото, бесценные знания и проверяя их единственно верным прибором – своей интуицией. К черту авторитеты! Мудрость, недоступная пониманию – это обман! Нужно быть только собою и верить только себе.

Тамиэль отрекся от всех богов – слабаков и обманщиков. Он отрекся даже от прежнего имени, потому что имя ему нарекли, не спросив, в память кого-то из христианских святых – тоже слабака и тоже обманщика. Теперь это прежнее имя существовало только для внешних, для быдла, для стада, тупо жующего ложные истины на своей залитой солнцем лужайке. Для тех, кто связан цепями морали и не в силах принять свободу и мудрость, дарованную истинным владыкою мира. А он, Тамиэль – тезка одного из ангелов, восставших против христианского Бога – уходит во тьму, потому что тьма – это власть, это сила, это исходное состояние мира. Это сам Сатана. Это возможность оставаться собой и ни на кого не равняться.

Только вот Сатана дает милость лишь тем, кто ее заслужил. И ему одного почитания мало. Ему нужно Дело. Такое Дело, которое станет пропуском уже не в сумерки, а во тьму. Только вот что бы такое придумать? Молчат книги, молчат сновидения, молчит Повелитель… Быть может, вечерний сумрак подскажет нужную мысль?

Улица тиха и пустынна. Люди в этом крошечном городке наступающей ночи не любят, они уже спрятались по теплым постелькам и молятся своим ничтожным богам – кто Христу, кто деньгам, кто сексу. Одинокая фигура маячит на тротуаре. Ну да, недавно пришла электричка, пассажиры спешат по домам. Иначе чего бы по улицам шляться? По его, Тамиэля, улицам?

Этот парень кажется даже знакомым – впрочем, на таком расстоянии не разглядеть. Да и какая разница? Сейчас он пройдет, скроется в своей маленькой норке, и снова никто не будет мешать наслаждаться появлением тьмы.

Эге, погляди-ка! Не ты один любишь мрак. Вон трое ребят на газоне – эти не с электрички. Стоят, вроде бы ждут кого-то… Ну, ясно, кого! Им безразлично. Вот, выходят на тротуар. Сейчас попросят у прохожего закурить. А потом, не зависимо от ответа, начнется веселье. Веселье для них, беда для прохожего. Тамиэль такое уже видал, но не вмешивался – события должны развиваться естественным образом. Благословенны сильные, ибо они вершат судьбу мира; прокляты слабые, ибо их участь – ярмо! Сам он пока счастливо избегал таких столкновений – очевидно, хранил Сатана. Но наблюдать за ними любил. Вот где настоящая свобода и настоящий закон! Или тебя, или ты. Все равны, все позволено! Только эту простую истину прохожие обычно не понимали. Глупые черви, скоты, не могущие даже пред ликом опасности отбросить внушенные им предрассудки! Ну, посмотрим, что будет сейчас…

***

– Эй, земляк, дай закурить! – с заросшего кустами газона на тротуар вышел крепкий парнишка. На вид лет семнадцать, в спортивном костюме, стриженая «под ноль» голова. На шее дешевенькая, но толстая цепь. Жвачка во рту. Все по моде глубокой провинции. Еще двое таких же остановились поодаль. Ждут. Да, паршиво…

– Я не курю, – как мог дружелюбней ответил Андрей и хотел пройти мимо, но стриженый ухватил его за руку. Двое его товарищей сделали шаг вперед, явно ожидая развития действий. Один из них был почти копией первого, только все же субтильнее, и костюмчик немного другой. А второй оказался здоровенным белобрысым амбалом с глуповатой улыбочкой и румянцем во всю похожую на наливное яблоко щеку. Андрей подумал, что этому пацану только Емелю играть в детских сказках. Ребятня бы от такого героя была без ума. Вон взгляд какой добрый… А кулаком примочит – не встанешь.

– Как не куришь? – цепкие пальцы впились в рукав. – Врешь, парень! Я же видел – окурок ты только что бросил! Нехорошо… Надо делиться!

Хулиганы уже обступили Андрея со всех сторон. Бежать было некуда, на помощь звать – бесполезно. Что делать? Сбить с ног вот этого, самого хлипкого, и драпать, куда ноги несут? С сумкой далеко не уйдешь, а этим – только забава. Бросить сумку? Не поможет, ребята спортивные, ну порезвятся подольше – только злей станут. Им ведь не сумка нужна, им главное – оттянуться. Да и не факт, что вообще удастся вырваться из этого бермудского треугольника. Вот если бы сразу, не дожидаясь вопросов, дать застрельщику по башке и ломануться вперед – может быть, и ушел бы. И то не факт. Увы, былая форма утрачена. Остается лишь продать свое здоровье как можно дороже. Уж если предстоит провести отпуск в больнице, так пусть хоть один из врагов лежит в соседней палате. Ну, ребятки, кому нос откусить, пока вы меня отпрессуете?

Андрей поудобней перехватил спортивную сумку, чтобы бросить ее на амбала и сразу же кинуться на самого слабого. Несколько секунд будет выиграно. Ну, парень, не повезло нам обоим – не только мне, но и тебе…

***

– Ребята, прикурить не найдется?

Голос раздался внезапно и заставил вздрогнуть и Андрея, и обступившую его троицу хулиганов. Рядом с ними стоял незнакомый мужчина лет тридцати – сорока, в футболке и джинсах, коротко стриженый. Рядом с ним, на асфальте возле бордюра, примостился небольшой чемодан. В зубах незнакомец держал сигарету, руки были скрещены на груди.

Андрей одновременно обрадовался внезапной помощи и пожалел неожиданного спасителя. Ведь эти ребятки могут с перепугу и ножичком полоснуть. Хотя вдвоем шансов отбиться значительно больше. Да, не перевелись на Руси Донкихоты…

Белобрысый Емеля повернулся к прохожему и с лучезарной улыбкой сказал: