– Ты же была с мной, когда я потеряла его, на фейерверке, – у меня опустились руки. Зная, что я не могу позволить себе купить новый шарф, она, наверное, решила не делать из этого события.
– Знаю, но я не покупала тебе новый шарф. Надо было? – спросила она, беря сумку. – Пообедаем?
Домой мне вовсе не хотелось, так что из офиса я ушла, когда уже совсем стемнело. По пути к автобусной остановке меня догнал Тед.
– Привет, – мягко сказал он. – Как дела?
– Нормально, спасибо.
Я шла, пытаясь не втянуться в неоднозначную ситуацию. Я и так слишком провокационно задержалась допоздна.
– Может, выпьем? – предложил он. – Я сегодня до упора работаю, выскочил покурить. Можно ненадолго зайти вон туда, через дорогу.
Я хотела согласиться, но знала, что потом обязательно захочу его поцеловать.
– Нет, мне надо домой.
– Классный шарф. Знал, что тебе подойдет.
Я остановилась.
– Так это от тебя? Но зачем… о, ну спасибо, раз такое дело, – изумленно сказала я.
– А что ты так удивляешься? – рассмеялся Тед.
– Просто мне никто никогда ничего не дарит. А ты… ты меня почти не знаешь.
– Мне это не мешает, – ответил Тед.
– Если ты работаешь до упора, то тебе пора возвращаться. А я спешу. Мой автобус! – сказала я и побежала к остановке, прижимая руку к груди и тяжело запыхавшись уже через пятнадцать метров. Ни в коем случае мне нельзя в это ввязываться. И ни в коем случае мне не стоит даже пытаться бегать.
Утро субботы я провела в постели с урчащим животом. В обед ко мне постучался Руперт и спросил, не хочу ли я пообедать вместе с остальными.
– Не, спасибо! – ответила я, а потом шепотом добавила: – Я скорее умру.
– Последние слова не расслышал, что ты сказала? – переспросил он.
– Говорю, я поем у друга, – я улыбнулась и натянула одеяло на голову, поглубже зарываясь в подушки, а потом решила перечитать переписку с Томом. Удивительно, сколько раз мы ругались. И почти всегда ссору затевала я. Три хита были такие: