Я подняла бровь.
– Какой ты быстрый.
– Я уже говорил, я логичен. Какой смысл заводить разговор с красивой девушкой, если не собираешься попросить у нее номер?
– Это ты обо мне?
– Я тебе напишу, – сказал он, протягивая мне телефон. Я набрала свой номер. – Надеюсь, тебя возьмут на стажировку. Дураки будут, если не возьмут.
Я сидела и смотрела, как он уходит, слегка подпрыгивая при каждом шаге.
– Как-то примерно так мы и познакомились, – произнесла я с глубоким вздохом, закончив рассказывать сокращенную историю романтической встречи с Томом.
– Мы завтра перезвоним, – сказали они в унисон.
По пути домой я купила пачку сигарет и половину выкурила, сидя на ступеньках, прежде чем войти. На следующий день Лиззи и Сара мне отказали. Они решили, что «им стоит поискать другой вариант, постарше».
Глава 3
Я нарядилась к вечеринке и стояла перед зеркалом, собираясь с духом, чтоб выйти из квартиры. Соседей дома не было, так что я не могла отмазаться знакомством с ними и никуда не пойти. На мне было узкое черное платье – первое, что мне попалось в куче нераспакованных вещей. Я покрутилась перед зеркалом, разглядывая свой живот. Отек спал, спазмы утихли. Я почему-то глубоко вдохнула и выпятила живот, как будто беременна. Потом медленно его погладила. «И что ты это делаешь?» – спросила я себя, злясь на отражение. А потом, хлопнув дверью, вышла из комнаты и из дома.
Я приехала на вечеринку, и там, у брашированной стеклянной двери люксовой квартиры, меня встретили Фрэн и Джеймс, которые неподдельно и без тени иронии считают себя «идеальной парочкой».
– Квини! Шикарно выглядишь! Какие волосы! Просто потрясающие, что ты с ними сделала? – щебетала Фрэн, прижимаясь к Джеймсу, обнимавшему ее обеими руками за талию.
Они в такой позе и пришли открывать дверь? Им обоим наверняка было неудобно.
– Ничего не сделала, все как всегда, – притворно улыбнулась я.
– Роскошно выглядят, – эхом прозвучал Джеймс.
– А Том не пришел? – спросил Джеймс, глядя мне за спину.
– Нет. Мы… э… – начала я, и у меня сдавило горло. – А давайте не будем о нем? – я вручила им бутылку вина.
Когда Джеймс и Фрэн отцепились друг от друга, он забрал у меня плащ, а она (надеюсь, не целенаправленно) проводила меня в уголок, где сидел Сэм, единственный чернокожий, кроме меня. Он был похож на Роя, маминого бывшего. Коренастый, невысокий, темнокожий и наголо бритый – как будто он специально так тщательно выбривает голову, чтобы ни один африканский волосок не пробился наружу – Сэм носил прозвище «Самбо». Он повернулся, увидел меня, и его сходство с Роем было таким сильным, что у меня все сжалось внутри. Я приветственно кивнула, а он посмотрел на меня безучастно, как всегда.
Я как-то сказала, что если он хочет покончить с прозвищем «Самбо», то я его поддержу, и спросила, смотрел ли он фильм «Прочь», но он жестко ответил, что это прозвище «ироничное». Он учился с Джеймсом в одной частной школе-интернате, был приемным ребенком белых родителей, и это заметно по тому, как он высмеивает все, что напоминает о черной культуре, а также повсюду таскает с собой молчаливую подружку-блондинку, как будто она символизирует его принадлежность к белым.