Он встал, размял затёкшие мускулы, похрустел суставами, прошёлся по тесной камере, попробовал заглянуть в глазок тяжёлой стальной двери, поддёрнул ситцевую шторку, за которой скрывалась параша. Посмотрел на блатных с верхних ярусов, которые до сих пор воспринимали его как некое шоу или развлечение.

— Ты интересуйся, если непонятно чего, разъясним, — снисходительно произнёс Мосол.

— Душновато здесь, — Кувалда потянул себя за воротник, приблизился к оконцу.

Чуть-чуть Живы к мышцам ног, рывок, и Краснослав уже наверху, рядом с авторитетами. Только нары чуть скрипнули от прибавленного веса. Мужики быстро заняли освободившееся место внизу.

— Подвиньтесь, уважаемые, — буркнул Кувалда, устраиваясь поудобнее между блатными.

— Обурел, шкет? — Щепа тут же попытался спихнуть незваного гостя, но сам не удержался и был вынужден спрыгнуть вниз.

— Борзеешь, — констатировал Мосол.

— Имею право, — возразил Краснослав.

Наверху всё-таки было посвежее, да и смотреть на выметенный двор и воробьёв за окном всё равно интереснее, чем смотреть на завшивевших арестантов и исписанные похабщиной стены.

— Право он имеет! Ишь, выискался, барин! — вдруг раздался голос со стороны параши. — Мы вас ещё всех по столбам развесим! Да здравствует революция!

— Замолчи, Абрашка! — кто-то из мужиков попытался урезонить революционера.

— Революция, значит… — тихо спросил Кувалда. — Ну, гнида зелёная…

— Царя скинуть хотят, — так же тихо ответил Мосол.

Кувалда сжал кулаки, узнавая излюбленные приёмы рептилий. Его жест не ускользнул от цепкого взгляда старого вора.

— Будешь бить — руками не трожь. Только ногами. Не то запомоишься от него, — напутствовал его Мосол.

Капитан спрыгнул, осмотрелся, но так и не понял, кто именно вопил про революцию. Сидельцы прятали глаза и отворачивались, опасаясь попасть под раздачу. Кувалда уже не сомневался, что здесь, совсем рядом, в этой тесной камере находится замаскированная рептилия. Очень уж это напоминало их методы, даже сейчас, когда трусливая змея растворилась в толпе после совершённой провокации. Но если на площади или улице чешуйчатый диверсант мог ускользнуть, то здесь, в изоляторе, это было невозможно.

— Ишь, замолк сразу, — зашептались мужики.

— Глотку надрывать-то не страшно было, а как на орехи получать…

— Ну, будет знать, леворюционер!

Кувалда медленным, пристальным взглядом просканировал каждого. Сквозь ауру было видно всё, как на ладони. Вот этот мужичок с залысинами, похожий на школьного учителя, жестоко убил и расчленил пятерых человек. Другой, бородатый крестьянин в армяке и онучах, вовсе невиновен, а сидит за другого, взял вину на себя, чтобы прокормить жену и детишек на пансион от блатных. Этот длинноволосый студентик, будто из другого мира, судорожно сжимающий потрёпанную Библию, убил старушку. Вон тот старик украл несколько калачей, чтоб не умереть от голода.