— А зачем, мы, вроде, не были знакомы? Зачем ей это было нужно?

— Она хотела, что бы на Рождество у тебя, как и у других, был подарок.

— А с чего она взяла, что у меня не будет подарков?

— Но как же, твои маглы, они же тебе никогда ничего не дарили.

— С чего ты это взял, точнее, откуда ты это знаешь, я никому не рассказывал о своих отношениях с опекунами, так откуда?

— Я слышал.

— Знаешь что, ты не мог бы этого знать, если бы за моей жизнью у опекунов не наблюдали, а если наблюдали, то почему никогда не вмешивались? Зачем вообще меня отдали маглам? — Гарри начинал сердиться. — У меня что, не было родственников в магическом мире?

— Нет, не было.

— Угу, вон Малфой стоит, его мама племянница моей бабушки, или это, по — вашему не родство?

— Но они же пожиратели смерти!

— А ее сестра, Андромеда — нет. И Лонгботтомы и Боунсы не были пожирателями. И нет, меня учили не брать подарки, или вы думаете, Гарри здесь не жил, Гарри совсем дурак, да? Да нас в младшей школе еще учили, не брать ничего у не проверенных людей, никуда не ходить с незнакомцами, ваш магический мир по сравнению с обычным миром, да тут просто тишь и благодать, никого не воруют, нигде никаких террористов, наркоманов и маньяков. Вы просто не представляете, сколько опасностей, смертельных опасностей, подстерегает ребенка, даже, в родном городе, у нас в школе предмет преподавали, так и назывался «Основы безопасности жизнедеятельности».

— Ты просто звездой себя чувствуешь, брезгуешь у простых магов подарок взять, слава тебе глаза застит!

— Нет, и я не понимаю такого сильного желания у абсолютно чужих мне людей, облагодетельствовать меня подарком. Все, разговор окончен, уйди с дороги.

Гарри ушел в свою гостиную, настроение было препаршивым, так хотелось ославить наглых Рыжих на всю школу, что бы неповадно было дарить подарки с сюрпризом. Но нельзя, рассказать все — значит подставить профессора Флитвика, потому что только он мог проверить свитер и найти эти чары.

До Пасхи время летело, как поезд экспресс, без остановок на промежуточных станциях. Старшеклассники из Райвенкло, все же сходили на разведку на третий этаж, в запретный коридор, на одном из ближайших собраний дискуссионного клуба, они честно рассказали, что сидит там, запертый простейшим запирающим заклятием, Цербер. Сторожит он неприметный люк в полу, и, судя по всему, там приготовлена полоса препятствий, для кого, они не знают, но очень не советуют туда лезть. Цербера усыпить — много ума не надо, спеть или сыграть какую — нибудь мелодию, каждый дурак сумеет, и если охрана такая ненадежная, то заманивают туда кого — то определенного, не слишком умелого, и в конце его будет ждать сюрприз, и, наверняка, не слишком приятный.

Гарри, мысленно, с этим согласился полностью. А когда перед самыми каникулами, якобы случайно, подслушал разговор Рона и его компании, то понял, что полоса препятствий, явно, для него готовилась. Только вот он, редиска, приключенцем становиться не особо желал. Рон, с Дином и Симусом остановились рядом с выходом в Большой зал, в нише, в которой когда — то стояли доспехи. Разговор шел громким шепотом, так что за версту слышно было, Гарри, как раз, мимо проходил.

— Там Цербер сидит, мне братья говорили, под ним люк. Я у Хагрида газету видел, что 31 июля, ближе к вечеру, кто — то пытался ограбить Гринготтс, пытались взломать ячейку № 720, он еще заметил, что днем с Поттером из этой ячейки, как раз забирал, нечто важное. А потом долго ругался, что проговорился мне. Значит, это ценное, спрятали в Хогвартсе, а помните, тролль на Хэллоуин по замку гулял, так потом Снейп хромал, с неделю. Явно он охотится за этой вещью, и его тогда цербер тяпнул, жаль не сжевал.

Рон отличался умом и сообразительностью, и, главное его логика была, какой — то вывернутой. А профессора Снейпа весь Гриффиндор, считал главным злом. Так что только его, при своей убогой фантазии, тот и мог назначить главным вором.

— И что? — спросил Финиган.

— А потом я еще раз к Хагриду ходил, разговор на эту тему незаметно перевел, там спрятали нечто принадлежащее Фламелю. Надо узнать кто это. Больше, кстати, Хагрид меня к себе не приглашал. Обиделся, наверное.