На письмо от 5 сего марта за № 62 имею честь сообщить вашему превосходительству, что помещенная в газете «Речь» 25 минувшего февраля корреспонденция из Киева по делу Бейлиса, по-видимому, основана на том, что около половины февраля сего года прокурором киевского окружного суда получено было из министерства юстиции распоряжение о доставлении к 21 февраля копий со всех протоколов, следственных действий по делу Бейлиса; это распоряжение породило целый ряд слухов и предположений, что будто бы до министерства юстиции дошли сведения о полном отсутствии улик против Бейлиса; но таковые слухи, надо полагать, не имеют под собой почвы, а копии со всех следственных по делу Бейлиса актов нужны товарищу прокурора петербургской судебной палаты Випперу, который будто бы и выступит по делу Бейлиса в качестве главного обвинителя.

Здесь же считаю необходимым добавить, что имевшиеся против Бейлиса косвенные улики, как ныне выясняется, на судебном следствии совершенно отпадут; как ваше превосходительство изволили лично усмотреть в следственном производстве, главными свидетелями по обвинению Бейлиса являются фонарщик Шаховский и его жена; ныне Шаховский на вопрос околоточного надзирателя Кириченко, находящегося в распоряжении подполковника Иванова, заявил, что на суде он покажет только то, что он 12 марта 1911 года в 8 часов утра видел Андрея Ющинского на Лукьяновке вблизи квартиры Чеберяковой и что ему рассказывал Евгений Чеберяк, ныне покойный, что он видел, что какой-то человек, похожий на Бейлиса, 12 того же мартa схватил Ющинского и потянул к усадьбе Зайцева; больше по делу он ничего не знает, а жена Шаховского категорически заявляет, что она по делу ничего не знает, а дала сведения по делу Бейлиса в пьяном виде агенту Выгранову, который ее же лично и напоил. <…>

Негласное расследование по этому делу в последний период времени главным образом было направлено к обследованию связей жены почтового чиновника Чеберяковой с лицами преступного мира; при этом обследовании удалось раскрыть целый ряд краж со взломами, имевшими место в г. Киеве в период времени с конца февраля прошлого года до половины марта того же года, причем выяснены и участники этих краж, и целый ряд таких дел передан судебным властям; раскрытие краж этих нужно, безусловно, отнести к умелым и энергичным действиям околоточного надзирателя киевской городской полиции Евтихия Кириченко, почему я счел долгом обратить внимание киевского губернатора на полезную деятельность Кириченки для поощрения его служебного рвения.

Путем исключения тех лиц преступного мира, кои не могли принимать 12 марта 1911 года участия в убийстве Ющинского ввиду содержания их или под стражей в тот период времени или же ввиду отсутствия их из Киева, приходится пока остановиться на обследовании деятельности уголовных арестантов Ивана Латышева, Бориса Рудзинского, осужденного в каторжные работы, а также находящегося на свободе, без определенных занятий, Петра Сингаевского. Показания этих лиц настолько разноречивы, что является необходимость обратить на них самое серьезное внимание; имеются вполне определенные данные, добытые расследованием, что поименованные три лица 13 марта прошлого года, т. е. на другой же день после убийства Ющинского, скорым поездом выехали из Киева в Москву, где 16 марта и были вместе арестованы в пивной ввиду того, что личности их, а равно и поведение вызвали подозрение у чинов местной сыскной полиции. <…>

А. Шредель [Тагер 1932: 168–170]