— Возможно… — начала она.

— Я проработал здесь дольше всех, — сказал он и широко улыбнулся, потому что ей наверняка было приятно это слышать.

— Возможно, вы знали моего мужа, мистера Уорвика.

— Да. — Хитоло улыбнулся еще шире. — Я хорошо его знал. Я служил под его началом и повсюду сопровождал его. Это был замечательный человек. Он был на моей свадьбе — мы венчались в церкви, моя жена была в белом платье и фате, — сидел во главе стола и произнес речь. — Он помолчал, а потом радостно заявил: — Мы ели сэндвичи!

При этих словах она почувствовала, насколько он отличается от белых людей, и взглянула на его руки, выдающие расовую принадлежность.

— Я жена мистера Уорвика, — сказала она. Кажется, папуас еще этого не понял.

— Очень приятно. Рад нашему знакомству. — Продолжая улыбаться, он протянул ей руку.

Она пожала странные влажные пальцы.

— Может быть, вы скажете мне, где я могу найти человека по имени Серева?

Он не ответил, продолжая с улыбкой смотреть на нее. Стелла вглядывалась в лицо папуаса, и ей показалось, что, хотя губы его улыбались, на душе стало погано. Глаза Хитоло утратили всякое выражение; с таким же успехом она могла смотреть на человеческий череп. Уголки губ опустились, черты застыли. Он резко повернул голову, и она увидела его профиль. Хитоло смотрел куда-то назад.

Стелла не могла понять, что означает этот жест. Может быть, он отвернулся, думая, что она его ударит, или же ему вдруг стало неприятно смотреть на ее лицо.

— Вы знаете его? — Неподвижность Хитоло насторожила ее. Потом из приемной раздался голос:

— Хитоло! С кем это ты разговариваешь?

Хитоло не отвечал. Он боялся шелохнуться. В коридоре послышались шаги, и из-за перегородки появился человек, с которым Стелла надеялась никогда не встречаться, человек, которого она приняла вчера за Тревора Найала.

Хитоло зашевелился. Он повернул голову, моргнул, и на лице его появилось спокойное, выжидающее выражение.

— О чем вы говорите с этим парнем?

Стелла с вызовом встретила враждебный взгляд. Вновь столкнувшись с этим человеком, она испытала необычное возбуждение. Она ненавидела его той же сладостной ненавистью, какой ненавидела Джоба. Она смотрела прямо в его опоясанные темными кругами глаза, увеличенные стеклами очков, и сердце ее колотилось. Со смешанным чувством гнева и омерзения она приготовилась защищаться.

— Я спрашивала его, где найти Сереву, — сказала она.

Какое-то время он молчал. Потом сказал:

— Серева умер. — Его голос звучал сухо и равнодушно.