— Папа, Дэвид… — Она посмотрела на отца. Его глаза были устремлены на огонь. Позабыв о письме, она увидела затаенный страх на его лице. Ей почудилось, что взгляд его будет вечно прикован к камину.
— Папа, что случилось?
— Мне нехорошо.
Она в отчаянии посмотрела по сторонам, чувствуя растерянность и страх.
— Что я могу сделать?
Не отрывая глаз от огня, он поднял руку. Стелла наклонилась к нему, и пальцы отца погладили ее по лицу, неуверенно, словно пальчики грудного ребенка.
— Это ты, Стелла?
Он не поворачивал головы.
— Моя бедная девочка, — проговорил он. — Ты осталась одна. Убийство! Убийство! — Из глаз его потекли слезы, а пальцы впились в локон ее волос и рванули голову дочери вниз.
Стелла пыталась освободиться, но пальцы сжались намертво. В этот последний, отчаянный порыв он вложил все свои силы. И, когда она резко отдернула голову, рука его все еще продолжала сжимать вырванные волосы.
Телефон стоял на подоконнике рядом с камином. Отец сидел, глядя на огонь широко открытыми, немигающими глазами; рука его, сжимающая волосы, Медленно сползла на колено. Рот вытянулся в тонкую искривленную линию. Одна половина его лица подергивалась, а другая застыла в пугающей неподвижности. Стелла не могла смотреть на него. Челюсть его отвисла, и губы вновь сомкнулись, на этот раз навсегда.
VI
Тревор Найал подошел к окну и сквозь открытые жалюзи уставился на ослепительный солнечный свет. Стелла ждала.
— Мне известно все о золоте, об Эоле, о Джобе. В письмах он мне все рассказал. И как Джоб угрожал ему…
— Угрожал ему! — Найал обернулся.
— Он говорил, что Дэвид стоит у него на пути, что он доберется до золота несмотря ни на что…
— Дэвиду не следовало посвящать вас в это. Дело не подлежало огласке. Если все государственные служащие будут доверяться своим женам!..
Она сжалась под его укоризненным взглядом.
— Я знаю. Он просил меня никому об этом не рассказывать. Но я должна найти Джоба. Как вы не понимаете? Это он
— Пожалуйста, — предупредил он, — говорите потише.