– Марик! – В приоткрытую дверь из парилки высовывается голова блондинки. Первое, на что натыкается ее взгляд, это я, стаскивающий зубами с шампура очередной кусок мяса.

– Застрелю ишака! – срывающимся на визг голосом вопит мужик.

Увидев своего друга целящимся в меня из револьвера, блондинка, ойкнув, захлопывает дверь.

Ну, я мужика понимаю. Он отдыхает тут с женщиной, и вдруг невесть откуда появляется какой-то оборванец, вламывается в парилку, где нежится в ожидании друга блондинка, а потом еще и начинает нагло пожирать шашлыки. Кстати, а чего он сюда с ними приперся? Они что, в парной их жрать собирались?

А вот в лицо мне целиться не надо. Я, конечно, бессмертный, и, если мне вышибить глаз, наверняка вырастет новый, но все равно, уверен, мне это будет неприятно. Поэтому, заткнув трясущийся ствол ладонью, берусь за него и вырываю из рук Марика. Тот все же нажимает на спуск, и револьвер глухо пукает в моей ладони, слегка уколов кожу попытавшимся вылететь шариком.

– Не балуй, – по-прежнему миролюбиво говорю мужику и отбрасываю травматик за спинку дивана.

– Эй, ты кто такой? – уже без всякого гонора спрашивает кавказец, удивленно глядя на выпавший из моей руки шарик.

– Ангел, – отвечаю я, продолжая с наслаждением чавкать шашлыком.

– Болгарин, что ли? – раздается из вновь приоткрывшейся парилки голос блондинки.

– Почему болгарин? – удивляюсь я.

– А у меня был один болгарин, его тоже Ангелом звали.

– Эй! – возмущенно переключается на подругу Марик. – Ты что такое говоришь, Нелли? Какой такой болгарин-мулгарин?

– Да это давно было, Марик, еще до тебя. При тебе у меня болгар не было. – И блондинка, ойкнув, захлопывает дверь, оставив Марика застывшим в попытке сообразить, что такое она ему сейчас сказала.

Присутствовать при семейных мелодрамах мне никогда не нравилось, поэтому спешу вернуть мужика к интересующему меня вопросу:

– Слушай, Марик, скажи мне, где хозяин дачи, и я уйду.

– Я хозяин дачи, эй! – Указательный палец вздымается вверх. – Чего хочешь, а?

Ну вот, он уже и без ругательств научился разговаривать.

– И давно ты стал хозяином?

– Осенью купил. Хорошие деньги заплатил. Все честно, через натариуса-матариуса, все по закону.

– А почему хозяин ее продал?