Оставь его, Эдвард. Я понимаю любопытство гостя. – Он с трудом расправил свои худые плечи, будто пытался казаться более внушительным. – В последние десять лет здоровье меня подводит. Бессонница, головная боль, еле передвигаю ноги, и с каждым годом только хуже. – Он коротко, скупо улыбнулся. – Хорошо, что Эмма готовит мне успокаивающее снадобье. Не скажу, что оно помогает, но без него наверняка было бы еще хуже. Кстати, – король поднял голову, и в его глазах мелькнуло живое, заинтересованное выражение. – Думаю, сегодня я могу принять его раньше, раз ночь настала так внезапно, как думаете?

Он открыл стоящий на столике деревянный ящик. Внутри поблескивали маленькие склянки с чем-то бледно-зеленым. Король достал одну, залпом опрокинул в рот и поморщился. А потом вытащил еще одну и протянул Генри.

– Возьмите, молодой человек. В такую ночь пригодится. Вы наш гость, и вы не виноваты, что мы так плохо вас принимаем. Если почувствуете, что не можете заснуть, выпейте снадобье и сразу успокоитесь.

– Мне ты его никогда не предлагал, – по-прежнему стоя лицом к двери, сказал принц.

Король его будто не слышал – он протягивал Генри склянку, и тот, чтобы его не обижать, взял ее и спрятал в карман.

– И давно у вас это все началось? – спросил Генри, садясь в кресло напротив короля, чтобы лучше видеть его лицо. Вблизи он выглядел еще хуже, чем издали, и Генри это начало беспокоить. А что, если корона не поможет? Что тогда они все будут делать?

– Вообще-то надо спрашивать разрешения сесть, – вяло улыбнулся король. Он держал голову рукой, крепко вдавливая пальцы в кожу, а потом вдруг наклонился к Генри и положил свою бледную ладонь ему на лоб. – Сколько вам лет?

Такого вопроса Генри точно не ожидал.

– Шестнадцать, – с опаской ответил он, и король мелко закивал, будто точно так и думал.

– Моему сыну было бы столько же, – проговорил он.

– Я думал, у вас один сын. – Генри повернулся к принцу, который по-прежнему делал вид, что нет на свете занятия интереснее, чем пристальное изучение двери.

– Теперь – да. А было два. И у них была мать. – Король заморгал и с силой потер лицо рукой. – Простите, я что-то совсем разваливаюсь. Ни к чему вам грустные истории. Идите спать, молодой человек. Кажется, мы все сегодня ляжем без ужина – не думаю, что эти тучи рассеются до утра.

Но Генри было не так просто сбить с толку. Он собирался уже расспросить короля поподробнее, но тут принц развернулся, в два шага проскочил расстояние до кресла, схватил его за локоть и рывком поднял на ноги.

– Мы уже уходим, – отрезал он. – Спокойной ночи, отец.

И, прежде чем Генри успел сказать еще хоть слово, принц вытащил его за дверь. Силы в нем было хоть отбавляй – как Генри ни пытался остановиться, ноги беспомощно проезжали по ковру. Когда дверь за ними захлопнулась, принц дернул его к себе и тихо сказал:

– Еще раз про это заикнешься, я тебе шею сверну. Уяснил?

Он пошел вперед, не дожидаясь, кивнет Генри или нет, и Генри сразу догнал его – потеряться в темноте ему не хотелось.

– Вон там хорошее место для засады, – показал он.

Шагов через пятнадцать от двери в королевские покои смутно виднелись две неподвижные белые фигуры.

– Без тебя бы не догадался, – проворчал принц. – Хранитель, уж конечно, придет с факелом, а там можно спрятаться.