– Не стоит, милый! Не стоит никому звонить. Я справлюсь, – застонала мама.

– Врачи тебе помогут, обещаю!

– Нет!

– Поднимись.

Она нелепо изогнулась и, привстав на колени и сморщившись, точно несчастная старуха, уткнулась мне неподвижно в грудь. Я глубоко зарылся носом в тёплые волосы, плача и одновременно смеясь от нашей беспомощности.

Мама выплакалась и переоделась в домашнее платье из шерсти. Мы прошли на кухню и выпили по несколько кружек воды, чтобы успокоиться.

Она села напротив, неуютно пожимая плечами.

– Прости, пожалуйста.

– Я не сержусь на тебя. Ни за что. Но ты только признайся во всём! Это всё из-за дела?

Она качнула растрёпанной головой.

– Это из-за папы?

– Из-за него.

– Где он? – воскликнул я нетерпеливо.

Моя решительность понемногу отступала. Тревожная голубоватая картинка, складывавшаяся из-под волосатых лап смертельных пауков, стояла перед глазами, как живая.

– Где он, мам? – спросил я ровным тоном. – Ты ведь знаешь, он не на деле. Он был на нём, верно? Но не сейчас. И он не празднует победу с друзьями, не пьёт пиво и не смотрит плавание? И не едет домой, потому что смирился с проигрышем?

– Ничего из этого он не делает.

Мама выпила корвалол. Я нервно зашевелился на месте.

– Что с ним сейчас?

– Ничего! – Она разозлилась и уронила баночку с успокаивающим. – Почему ты задаёшь так много вопросов?

– С ним стряслось несчастье?