Это казалось слишком простым. Одним из моих первых уроков было превратить горсть земли в волшебную пыль, пропитанную моей собственной магией. Пикси сбрасывали её, словно кожу, но остальным фейри приходилось создавать её самим, и лишь немногие были достаточно сильны, чтобы это сделать.
— Не просто пыль. Ты действительно глупая Избранная, не так ли? — его слова были такими приторно-сладкими, как будто он хотел выразить ими нежность, а не оскорбление.
— Ну, тогда давай, выкладывай. Какая волшебная пыль мне нужна?
— Пыль мёртвых, конечно. Как ты думаешь, почему эта старая карга так долго держала меня при себе? Я нужен ей.
— Ты? Ты — ключ к возвращению?
— Не выгляди такой не впечатлённой. Это ранит мои чувства. Да-да, волшебная пыль мёртвых позволяет путешествовать по духовному миру. Она довольно мощная. Так много возможностей. Смешанная с твоими позаимствованными костями… мёртвые будут стоять на коленях у твоих ног, — продолжал тараторить он.
— Прежде чем я дам тебе Лаш, тебе придётся дать мне немного пыли.
— Как ты смеешь! Грубиянка! Такое вопиющее оскорбление в мой адрес. Никогда в жизни со мной не обращались так плохо…
— Ты мёртв, Портос, — напомнила я ему, прерывая его тираду.
— Хмм, туше.
— Давай, Портос. Чай остывает. Мне было бы обидно выбрасывать всё это в болото. Какая трата.
— Нет, нет, пожалуйста! Не выбрасывай. Отлично! Я дам тебе пыль. Просто дай мне Лаш.
Он завис над моей рукой, всё его тело вибрировало так быстро, что казалось, он расплывается, и на мою ладонь посыпался мелкий слой пыли. Она сверкала, как волшебная пыль, но была такой чёрной, что, казалось, поглощала окружающий свет.
— Вот. Довольна? Я дал тебе немного больше, потому что это принесёт мне пользу.
— Спасибо, Портос, — сказала я, поднесла трупик пикси к губам и поцеловала его.
— Убедись, что будешь счастлива. Подумай о своём якоре. Это единственное, что может вернуть тебя на землю живых, — предостерёг он.
— Не волнуйся, Портос. У меня их пять штук. Теперь угощайся. Приятного вечера. И если ты вспомнишь, когда она вернётся, передай ей, что я сожалею. Скажи ей, что я должна была поступить так, как считала правильным.
Я не была уверена, услышал он меня или нет, потому что он нырнул прямо в чашку с густым чаем, как будто это была ванна, и принялся плескаться в ней, заливаясь смехом, в перерывах между большими глотками.
— Давай, А̀ло. Нельзя терять ни минуты, — сказала я, высыпая чёрную волшебную пыль в мешочек на своей перевязи.