Пинком открылась дверь в спальню, зажёгся свет, Док сделал пару шагов, и с кряхтением бросил на кровать что-то тяжёлое. Тяжёлое сказало слабым голосом министра Шена:
— Ты за это заплатишь.
— Да я уже сто лет назад на увольнение нагрешил, мне срать вообще, хоть завтра выгоняй. Но сегодня ты мой пациент, и пока ты мой пациент, ты будешь делать то, что я скажу, ясно тебе? Одни начальники, блин, кругом, на всех не накланяешься.
— Ты заплатишь за это. Ты мог по-человечески сказать?
— Да иди ты к чёрту. Я тебе три раза сказал, и два раза предупредил, что если ты не ляжешь, я тебя сам вырублю. Ты думал, я с тобой шутки шутить буду?
— Иди к чёрту.
— Пойду. А тебе — спокойной ночи, сладких снов.
— Спасибо, — прошипел министр с интонацией «ты заплатишь за это».
Док выключил свет и ушёл, хлопнув дверью, щёлкнул замок, приглушённый голос Дока сообщил:
— И чтобы ты не думал, что сейчас доползёшь до амулетов и встанешь — я тебя запер, на ключ и на щиты, утром открою.
Свет погас, Вера дождалась, когда шаги Дока стихнут в библиотеке, и выползла из-под кровати. Села на пол по-турецки, сложила руки на краю кровати, и уложила на них подбородок, пытаясь рассмотреть в темноте происходящее на кровати, и решить, не лучше ли будет залезть обратно.
Министр лежал неподвижно, хотя явно неудобно, дышал всё медленнее. Вера молча вздохнула и осталась сидеть как сидела. Министр иронично сказал:
— Даже не знаю, что говорят в таких случаях. «Простите за вторжение»? Или «утречко, как жизнь?»
— Будем считать, что вы поздоровались, — кивнула Вера. — Сделать вид, что мне не интересно, как вы оказались в этой ситуации?
— Если вам не сложно.
— Хорошо, мне не интересно.
"Дзынь."
Звук часов раздался из тумбочки, Вера посмотрела на неё и промолчала. Министр сказал:
— Док меня обездвижил.
— А как вы разговариваете?