Неожиданная пара вышла в центр зала, приковав к себе все взгляды. Прохор кивнул музыкантам и прижал Изольду к себе, как простолюдинку, схватив ту за спину пониже поясницы. Первая Дама даже потеряла дар речи от такой наглости и позабыла все слова возмущения, только ойкнула. С первыми аккордами танцоры закружились в польке. Сначала неуверенно, из-за хныкающей королевы, но затем она сдалась. Перед талантом артистов и напором кавалера устоять было невозможно. Заводная мелодия сделала свое дело, да еще Михась подзадоривал, хлопая в ладоши, в такт музыки, а Дрон, тем временем, задорно напевал.

Королева отплясывала так лихо, словно была не величественной особой, а обычной прачкой. Она кружилась и прыгала, задирая ноги, что совсем не подобало дворцовому этикету, мало того, венценосная супруга визжала так, что закладывало уши. Шут оказался великолепным танцором!

Музыканты разошлись не на шутку: Михась раздухарился и сорвался в пого, а Дрон голосил так, что дрожали витражи за занавесками.

— Ты меня чуть не ухайдакал, негодник! — тяжело задышала Изольда, едва музыка закончилась. — Не скрою, мне понравилось, но не более того!

Никто, кроме нее и Прохора не стал танцевать польку, посчитали это ниже своего достоинства, или побоялись опозориться, но это нисколько не огорчило венценосную супругу, наоборот, помогло сделать некоторые выводы, касательно женской дружбы, а точнее, поставив оную, как таковую, под сомнение.

Королева вернулась на свое место и стала интенсивно обмахиваться веером. На ее лице выступила небольшая испарина, которую Первая Дама промокнула батистовым платком. Генрих восхищенно глядел на свою супругу.

— Не знал, что ты способна веселиться, как чернь! Посмотри, до сих пор все на тебя смотрят. Не ожидал от тебя такой прыти.

— Я сама в шоке, — усмехнулась королева. — Жарко. Дорогой, я оставлю тебя не надолго. Пойду, проветрюсь. Не возражаешь?

— Ступай, — развел руками сюзерен и подозвал пальцем своего доппеля, а Изольда присоединилась к своим фрейлинам.

Прохор под косые взгляды победно прошествовал к тронной паре, присел на ступеньку возле ног хозяина и, сняв жестяную корону, потрепал свою взмокшую рыжую шевелюру.

— Я здесь, Ваше Величество.

Августейший подался вперед и шепотом спросил.

— Ну как, узнал про голубя?

— Мы с тобой, словно шпионы, ей-богу! — ответил весельчак. — Даже смешно.

— А мне не очень, — сказал король. — Я по твоему совету поинтересовался, как ты и учил, неожиданно и в лоб. Говори, говорю, от кого понесла. И знаешь, что она выдала? — сюзерен украдкой осмотрелся, не навострил ли кто ухо. — А шут его знает! Выходит, мне она не сказала, а тебе запросто так? Вот я и спрашиваю: кто этот покойник?

Прохор открыл рот.

— Ты не поверишь, но мне она сообщила то же самое и имени не назвала.

— Я, кажется, начал понимать, — Генрих приподнялся на троне и кого-то поискал в толпе. — Ты же сегодня не шут, а король, а кто у нас сегодня дурак? Правильно, Министр!

— Да и не только сегодня, — подметил Прохор, но Сюзерен его не услышал, а если и услышал, то просто промолчал. — Ты намекаешь на то, что этот напыщенный индюк в курсе? Ах, Онри, — вздохнул балагур, — никому она ничего не сказала. Провалился наш план. Обскакала нас твоя… благоверная. Вот кто настоящий шпион.

— Ты думаешь? — нахмурился Августейший. — Может, ее попытать? Узнаем, кто ее подослал…