Сюзерен и его супруга сели, как обычно, на разных концах стола. Шут, естественно, возле господина.

— Ешь, сколько влезет, — Августейший жестом указал на стол, заставленный яствами так, что некоторые блюда свисали с края, грозясь упасть.

Глядя на все это безобразие, у Прохора в животе заурчало на всю залу. Королева Изольда закатила глаза. Слуги стали наливать вино в кубки и накладывать еду величественным супругам, шут же сразу пододвинул к себе поднос с молочным поросенком, натертым чесноком, под ананасом и сыром, и стал ловко, с точностью дворцового костоправа, орудовать ножом и вилкой, запивая все выдержанным красным.

— Избавил я тебя от Западной нечисти, — шут с хлюпаньем отпил вина прямо из хрустального графина с чуть искривленным горлом. — Чуть богу морскому душу не отдал, но все обошлось. Народ тамошний засвидетельствовал мою победу. Думал, порвут меня в лоскуты, вот как благодарили!

— Что ж ты войско не взял в услужение? — нахмурился Генрих. — К чему головой рисковал?

— У меня все было под контролем, Онри, — шут вновь схватил графин. — Твое здоровье, и Ваше, моя госпожа. Да продлятся Ваши лета.

— Не могу сказать того же, — ответила Изольда, вкушая со шпажек перепелиные яйца, фаршированные черной икрой.

Прохор выпил, отправил в рот кусок свинины и, пережевывая, продолжил разговор.

— Ты не забыл, что скоро Выборный день?

— Да ладно?! — встрепенулся Король и уронил ложку в заморскую баклажанную икру, забрызгав некогда белоснежную горностаевую мантию. Сюзерен вытер руки о скатерть и спросил. — Неужели уже срок подошел? А я про него уже и думать забыл.

Такое мероприятие, как Выборный день, носило чисто формальный характер. Оно имело место проходить каждые двадцать пять лет, поэтому не мудрено, что Генрих запамятовал. Результат такого дня всегда был предсказуемым — побеждал действующий правитель, хотя имелись и другие кандидаты на трон, но еще ни разу никто из них не смог занять трон Королевства. Нынешний правитель Серединных Земель получил свой титул в наследство от отца и уже дважды продлевал свое правление по итогам выборов, и оба раза оспаривал право на власть никто иной, как Тихуан Евсеич, нынешний Главный министр.

— Мне надо беспокоиться? — спросил Генрих.

Шут многозначительно пожал плечами и искоса глянул на королеву.

— Ну, не знаю… — Прохор отхлебнул вина и произвел на свет отрыжку, сравнимую по громкости разве что с раскатом грома. — Пардоньте, мадам и мусье, не смог удержаться!

Изольда бросила на стол салфетку и резко встала.

— Твой дурак, Онри, похож на свинью! — и, не сказав больше ни слова, она покинула Трапезную.

— Твоя свинья, Онри, похожа на дурака… — передразнил ее балагур. — Тебе не надо беспокоиться. Твои позиции устойчивы, достойных соперников нет.

— Но я стар.

— Не аргумент, — шут откинулся на спинку стула и стянул надоевший колпак.

— А Министр?