– Проходите, присаживайтесь, – указал полковник на свободный стул.

Когда я устроился, сначала проверив стул – к полу не прибит, на вид крепкий – и пододвинув к столу, посмотрел на обоих оперативников, что сидели напротив, и на полковника, сидевшего у меня по правое плечо. Стол был Т-образный.

– Меня зовут полковник Комаров Владимир Иванович. Меня назначили старшим по расследованию вашего появления в Москве, а также по попытке проникновения в столицу нашего государства.

– Комаров… Комаров… Комаров?.. – повторяя, я поднял глаза к потолку и стал вспоминать, где мне встречалась эта фамилия. – Вспомнил, Комаров, обвинялся в фабрикации дел… Расстрелян. Дело плохо, как я смотрю, мясников сразу прислали.

– Что ты там бормочешь? – нахмурился тот.

– Он пробормотал, что вас расстреляли за фабрикацию дел, – с готовностью сообщил один из следователей.

– Шутник, – ещё больше нахмурился тот. – Кто такой? Цель прибытия в нашу страну? Задание?

– Для начала, – спокойно сказал я, – своё имя сообщать я вам не буду. Если сюда войдут товарищ Сталин или товарищ Берия и разрешат мне рассказать что-либо, я их послушаюсь, в ином случае нет. Ваш Абакумов мне тоже не авторитет, тем более ему и так недолго осталось. Тот ещё палач. Поэтому я сразу говорю, общаться, нормально поговорить, я готов с выше озвученными товарищами. С вами это делать не буду, и сомневаюсь, что вам удастся меня уговорить. Пытки тоже не помогут, уже пытались. По поводу цели прибытия. Личная встреча с руководством Советского Союза. По поводу задания… даже и не знаю, что сказать. Я сам от себя прибыл, и если задание и получал, то от самого себя, и оно тоже вас не касается. Суть моего задания услышат только ранее озвученные личности. Вроде ответил на ваши вопросы?

– Да он издевается?! – зло сказал полковник.

– Какие вопросы, такие и ответы, – пожал я плечами. – Вас же направили ко мне узнать, что я говорил о покушении на товарища Сталина, ну и по поводу самолёта с грузом. По самолёту скажу так, груз мне неизвестен, но американцам он очень нужен, так что самолёт для меня был всего лишь средством передвижения. По поводу же покушения, то оно будет, пусть и замаскированное под инсульт, препараты американские дипломаты уже заказали у себя в стране для передачи его своим ближним агентам, пока ещё подбирающимся поближе к товарищу Сталину. Некоторые уже приблизились. Это всё, что я скажу. Остальное не для ваших ушей. Дальше или Берии, или Сталину. Потому что из всех я тут доверяю только им одним.

– А нам, значит, нет? – спросил полковник.

– Нет. И да, моя информация имеет государственное значение высшего порядка. Боюсь, если я открою рот или даже вы что-то узнаете под пытками, вы будете просто ликвидированы как опасные свидетели. Не ваш уровень, прошу понять и простить.

Один из неизвестных следователей, который так и молчал за всё время нашего разговора, задумчиво почесал бровь и предъявил удостоверение. Очень серьёзное удостоверение, которое я видел впервые жизни. Ни много ни мало, а личного порученца товарища Сталина. Фактически в кабинете присутствовали его глаза и уши. Понятно, информация о самолёте достигла таких высот, что не могли они не отправить своего человека, чтобы из первых рук узнать, что вообще происходит.

– Хм, красивое удостоверение. В первый раз такое вижу, – доброжелательно сказал я. – Мы можем остаться одни и проследить, чтобы кабинет не прослушивался?

– Это возможно, – кивнул тот и приказал: – Оставьте нас.

Полковник и второй следователь, или ещё кто, теперь уже и не знаю, молча встали и покинули кабинет, аккуратно прикрыв дверь.

– Я вас внимательно слушаю.

– Извините, но даже для вас эта информация излишня. Кто может дать разрешение на её оглашение, вы уже в курсе. Могу лишь сделать ясный намёк, если вы готовы его выслушать.

– Продолжайте.

– Что вы знаете о религии индусов?