– Прости, Мири. Я уверена, что читала; в конце концов, это самое известное произведение моего проклятого экс-муженька. И я отдаю ему должное: эти поэмы гениальны. Их «неумолимая тяжесть» – продукт его вредности, обращенной на службу великим истинам мироздания. Но ты не понимаешь, да, Мири? Тебя окружают посулы медицины и частичные исцеления. Это тебя отвлекает от подстилающей их суровой реальности. – Она выдержала паузу и дернула головой пару раз. Почти как при паркинсонизме, но, возможно, так проявлялась нерешительность: Лена не была уверена, продолжать ли. – Мири, истина такова, что если мы ведем осторожную жизнь, если нам везет, мы доживаем до старости и слабости, до великой, великой усталости. А потом наступает конец страданиям.
– Нет! Тебе станет лучше, Лена. Тебе просто не повезло. Это дело времени.
Новый шелестящий ведьминский смешок, и Мири внезапно припомнилось, что «это дело времени» – рефрен поэтического цикла Роберта.
Мгновение бабушка и внучка излучали одинаковую уверенность, глядя друг на друга. Потом Лена проговорила:
– Я так и знала, что этим кончится наш разговор. Прости, Мири.
Мири понурилась.
– Лена, а ты в курсе… что Сама-Знаешь-Кто учится носить?
14
Таинственный Незнакомец
Даже три недели спустя Роберт и Хуан большую часть домашних заданий делали вместе, сразу после уроков. Они удалялись к трибунам, и один невежда набирался смелости преподавать другому.
Время от времени к ним прибивались Фред и Джерри Раднеры, неофициальные невежды номер 3 и 4. Близнецы объединялись на уроках творчества у Луизы Чумлиг, но им, кажется, доставляло невинное удовольствие наблюдать за прогрессом Роберта и подбрасывать советы: более цветастые, чем у Хуана, но редко столь же полезные.
Иногда появлялась пятая невежда. Сю Сян дезертировала с уроков в креативном классе, но на другие предметы в Фэйрмонтскую школу по-прежнему ходила. И, подобно Роберту, училась носить; на ней в эти дни была блузка с бисеринками и замысловатыми украшениями, тоже разновидность эпифанического костюма для начинающих. Она присутствовала и в тот день, когда Роберт с Хуаном напоролись на чилийцев. Это случилось на беговой дорожке легкоатлетического стадиончика. Вокруг никого больше не было: университетские команды еще некоторое время не появятся.
Мири 
Хуан: <sm> Эй, Ороско! Проснись. Притормози. <enum> </sm>
Хуан Мири: <sm> Извини. Я их не заметил. </sm>
Мири Хуан: <sm> Ты и вчера их не заметил. Просигналь им, прежде чем они на Раднеров переключатся. Говорю тебе, с этими ребятами у вас будет отличная практика. </sm>
Хуан Мири: <sm> О’кей, о’кей! </sm>
– Эй! – воскликнул Хуан внезапно. – Доктор Гу! Сю! Посмотрите!
Он отправил в Эпифанию Роберта энум. Вроде целеселекции, которую они учили последние пару дней. Мальчуган утверждал, что при некоторой практике такое взаимодействие становится ничуть не менее естественным, чем посмотреть в указанную собеседником сторону. Роберту Гу оно таким простым не казалось. Он остановился и, прищурившись, сосредоточился на иконке. По умолчанию это должно было открыть доступ. Ничего. Он застучал по фантомной клавиатуре. И заметил, как Сян в нескольких футах от него занята тем же самым.
…И вдруг появились полдесятка студентов, все оживленно болтают по-испански.
Мири Лена, Хуан, Сю: <sm> О’кей, думаю, Роберт их углядел. </sm>