— Вставай, наш спор не окончен, — проговорил он хриплым голосом и сплюнул на землю набившуюся в рот пыль.
Пыль, она стояла вокруг столбом, и к ней еще примешивалась гарь: трава продолжала гореть, огонь распространялся, становясь все ближе.
Губерт поднялся, постоял немного, опираясь на саблю, а потом, почувствовав, что обрел, наконец, равновесие, взмахнув над головой оружием, бросился на врага. Хьюго отразил выпад секирой и сам нанес ответный удар, однако противник, хотя и еле держался на ногах, сумел устоять и даже контратаковал.
Выпады сражавшихся становились все менее четкими, оба ослабели донельзя. Теперь, покинув седла, противники разом почувствовали смертельную усталость, и лишь ненависть и злоба помогали им продолжать поединок.
Сил выкрикивать оскорбления друг другу у них не осталось, из перекошенных глоток вырывались лишь хрип да рычание, казалось, воины утратили человеческий облик. Пыль то и дело скрывала их от зрителей, которые уже и не помышляли о том, чтобы поддержать предводителей, суеверный страх все сильнее охватывал как людей Тафюра, так и дружину Счастливчика. Многие спешившись бормотали молитвы. Даже Арлетт охватило какое-то непонятное чувство. Рука воина, державшего уздечку лошади, на которой она сидела, опустилась, наверное, ей не составило бы труда вырвать повод из его пальцев, а потом, бросившись вперед, ускакать от похитителей. Тибальд, брат мужа, и его друг Саксифрагус находились недалеко. Однако Арлетт отчего-то не делала этого.
Она не понимала себя. Мечта сбылась, теперь она родит наследника мужу. Ничего, что он беден, а в родовом замке отца Хьюго и Тибальда угнездился дядя, Роберт, не беда, рядом с князем Боэмундом они добудут и славу, и богатство. Она всегда желала этого, но теперь… теперь ей хотелось лишь одного: чтобы Хьюго не погиб, чтобы он всегда оставался рядом.
Внезапно все вздрогнули, заслышав рык, раздавшийся из тучи пыли.
Звякнув как-то по-особенному, словно прощаясь с хозяином, сабля Тафюра переломилась пополам. Секира Хьюго одолела клинок врага из лучшей в мире дамасской стали, он не выдержал мощи широкого лезвия двустороннего топорища.
Но что это?
Занося на головой любимое оружие, Монтвилль увидел, что рано торжествовать победу: Тафюр исчез, на том месте, где только что стоял человек в доспехах, скаля зубы, переминался с лапы на лапу, готовясь к прыжку, огромный серый хищник.
Волк зарычал.
Странное чувство охватило Счастливчика, время замедлило бег, стало прозрачным, он увидел себя маленьким. Отец и Тибальд в тот день приехали из Руана, куда старший брат отбыл юношей, а вернулся взрослым мужчиной, пройдя обряд посвящения в рыцари. Он был так счастлив, что не замечал ничего вокруг, пируя наравне со взрослыми, а Хьюго…
Вместо того чтобы радоваться за брата, он убежал и спрятался в зарослях кустарника на вершине скалы. Она казалась огромной. Хьюго с Тибальдом и раньше тайком от старших приходили сюда и, глядя вниз с безумной высоты, мечтали, став птицами, воспарить над лесистой долиной. Хьюго ждал, когда же брат вспомнит о нем, но… Время шло, а Тибальд не приходил, в своей радости забыв о брате. Хьюго проголодался, ему хотелось пить. «Что же делать? — спрашивал он себя. — Вернуться назад?» Нет, поступить так он не мог, ему казалось — все посмеются над ним, потому что он сначала бросил им вызов, а потом прибежал назад, как щенок или котенок, готовый за корм и ласку лизать руки хозяевам.
«Никогда! Никогда! Никогда! — прокричал он, вспоминая, как отец говорил: «Лучше смерть, чем бесчестье!» Слова его звучали так торжественно, что Хьюго, хотя и не вполне понимал их смысл, был уверен — они и есть самое главное, так как являют собой некий закон, по которому живет отец и все его воины.
Он, шепча эти слова и еще какие-то непонятные заклинания, слышанные от колдуна, жившего в лесу, с закрытыми глазами шагнул в пропасть.
Маленький Хью ждал удара и неминуемой смерти, однако, к немалому удивлению, почувствовал, что летит. Руки словно бы превратились в крылья, он взмахивал ими и парил на поднимавшихся от земли воздушных струях.
Он летал! Он летал! Он летал и не падал!..
Отец и Тибальд, бросившиеся вместе со всей дружиной на поиски пропавшего мальчика, обнаружили его в хижине колдуна, который подобрал лежавшего без сознания Хьюго на лесной поляне…
Волк прыгнул.
Но зубы хищника не нашли горла человека, могучие лапы, нацеленные в грудь жертвы, тяжело опустились на землю. Зверь снова зарычал, но теперь ему приходилось подумать не о нападении, а о том, как спасти собственную жизнь. Хлопая могучими крыльями, выставляя вперед когтистые лапы, приоткрыв хищный клюв, на волка бросился огромный орел.