— Ты говоришь, Хенесси мертв? — тихо произнес Рэдмен. — Осторожней, Лэйси!

Мальчик колебался: он знал, что шел по натянутому над пропастью канату, и рисковал потерять защитника.

— Вы обещали, — вдруг сказал он ледяным тоном.

— Обещал, что тебя не накажут. Я не нарушу Слова. Но, Лэйси, это не значит, что ты можешь лгать мне.

— Где же ложь, сэр?

— Хенесси не умер.

— Умер, сэр. Об этом все знают. Он повесился. В хлеву, сэр.

Рэдмену не раз приходилось слышать, как лгут куда более опытные лжецы, и он считал, что научился их распознавать. Ему были известны все признаки умышленного обмана. Но мальчик не проявил ни одного из них. Он говорил правду. Рэдмен кожей ощущал это.

Правда, полная правда, ничего, кроме правды.

Что не значило, будто слова мальчика соответствовали истине. Он рассказывал то, во что верил. Он верил в смерть Хенесси. Это ничего не доказывало.

— Если Хенесси умер…

— Он умер, сэр.

— Если так, как он может до сих пор оставаться здесь?

Мальчик не без лукавости взглянул на Рэдмена.

— Вы не верите в духов, сэр?

Такое ясное решение, что Рэдмен опешил. Хенесси мертв, и Хенесси все-таки здесь. Следовательно, Хенесси — призрак.

— Не верите, сэр?

Мальчик спрашивал не риторически. Он хотел — вернее, требовал — серьезного ответа на серьезный вопрос.

— Нет, парень, — проговорил Рэдмен. — Не верю.

Такое расхождение взглядов ничуть не смутило Лэйси.