Надя согласилась — тоже буднично и спокойно.
Грибову казалось, что уходить будет тяжело, но в один из солнечных дней июня он просто упаковал вещи в чемодан, поцеловал дочь, вышел на лестничный пролёт и закрыл за собой дверь — как отрезал семейное прошлое от хрустящего батона жизни.
У Грибова не было угрызений совести и желания вернуться обратно, а была какая-то опустошенная усталость от произошедшего, желание отоспаться что ли или прийти в себя, встряхнуться.
Иногда он задумывался, а не пора ли вернуться? Не знал правильного ответа, потому что его, наверное, не было. Отношения после развода как-то незаметно наладились и вроде бы встали на новые рельсы — слегка отстранённые, но всё же довольно близкие. Грибов приезжал к дочери, заглядывал на ужин, помогал по мелочам (как шутила Надя — хорошая замена мужу на час) и иногда — очень редко — ловил себя на мысли, что не хочет уезжать.
Конечно, он не мог отказать бывшей, когда она позвонила и спросила:
— Можешь приехать? Это срочно. — И еще наговорила кучу всего, без чего можно было бы обойтись, но, черт возьми, как это было приятно слушать!
Будто тот самый развалившийся мост, по которому они всей семьёй бегали туда-сюда, связывающий мостик отношений, оказался если не отстроенным заново, то немного восстановленным. Самую малость.
Потом бывшая добавила:
— Артем, надо что-то менять… — словно перешагнула через себя. Он слышал, как Надя тяжело вздыхает. — Я снова начала пить. Мне не удержаться в квартире одной. Я тут как будто заперта со своими мыслями. Всё время перевариваю, перевариваю. Про маму, про нашу жизнь. Что случилось с нашей жизнью, Артём? Как мы умудрились так быстро всё разрушить?
Это откровение тронуло Грибова. Он поймал себя на мысли, что хочет улыбнуться.
— Я же всегда готов помочь, — пробормотал он. — Ты только скажи, что нужно. Хочешь, приеду после работы? Выбросим весь алкоголь из квартиры. Развеемся, а? Возьмем Наташку, смотаемся в кино, как раньше, на троих. Мультик какой-нибудь посмотрим. В кафе посидим. Мороженое, картошка фри. А?
— Как раньше. — Эхом повторила она. — В том-то и проблема. Это как склеивать разбитую вазу… Может быть, мне просто сменить обстановку? Знаешь, звонил этот, из администрации Шишково. Антон Александрович. Говорил, что дом почистили от порчи, там всё хорошо теперь. Предлагал заглянуть в гости. У него жена очень хорошо знала маму. Вот я и подумала, а, может, на выходные смотаться? Наташе тоже на пользу пойдёт. У неё снова в школе… проблемы… отвлечётся.
Он нерешительно помотал головой, хотя понимал, что Надя не видит этого. Вспомнил подвал, женщину, странное и нелепое видение. Царапины на лице, аккуратно подсушенные йодом, как будто заболели все разом.
— Ты уверена? Почему именно этот дом?
— А что в нем плохого?
— Ты сама, вроде бы, не горела желанием ездить к матери.
— Но мама умерла, — коротко ответила Надя. — Было бы глупо думать, что мне будет неприятно жить в этом доме. Люди создают атмосферу жилища. Когда там жила мама с Цыганом, атмосфера была одна. А я создам другую.
— А что сказала Наташа?
— Я ей ещё не говорила. Но разве она будет против?