— Как дела в школе?

— Нормально, — ответила Наташа. Ногти у нее были выкрашены в ярко-голубой. И когда успела? — Кушать будешь?

— Нет, спасибо. Я уже.

— Что-то случилось? — Наташа села за стол. — Ты про бабушку узнала, да?

Кольнуло в сердце.

— Откуда ты?..

С Наташей такое случалось. Черт знает как, но, бывало, опережала на мгновение, смахивала с губ еще не высказанную фразу. Как-то раз в три с половиной года она спросила у Грибова, серьезно заглядывая ему в глаза: «Пап, а ты плавда не хочешь больше сестличек и блатиков?». Все тогда здорово посмеялись, вот только Надя и Грибов за час до этого обсуждали на кухне, что не собираются больше заводить детей. Наташа не могла этого слышать, поскольку мирно спала за двумя дверьми, а родители разговаривали шепотом. Откуда узнала? Как догадалась?

Потом тоже случалось, не часто. Наташа предсказывала погоду, знала, когда в школе внезапно отменят занятия, а однажды за завтраком сообщила Наде, что та может не торопиться на работу, потому что «туда придут милиционеры и всех арестуют». Необъяснимо перепугавшаяся Надя тут же позвонила директору, который, конечно, посмеялся над предсказанием, но спустя полтора часа был арестован сотрудниками управления экономической безопасности. Надя узнала об этом, стоя в пробке, за полкилометра от офиса. Она до сих пор помнила, как по затылку будто провели ледяной иголкой.

Каждый раз, когда у Наташи случались такие вот видения, Надя думала о маме, которую в посёлке считали ведьмой. Что это, наследственное? Бывает вообще такое?

В то, что у мамы был какой-то дар, Надя верила, но с оговорками. Да и в Наташин верила, чего уж. Просто старалась не погружаться в эту тему, не делать жизнь сложнее, чем она есть.

— Бабушка умерла, да. — произнесла Наташа таким тоном, будто обсуждала погоду.

— Ты меня сейчас пугаешь, — пробормотала Надя. — Папа звонил?

— Вот еще, — Наташа шевельнула плечом. — У него вечно много дел.

Надя выдохнула.

— Бабушка умерла, верно, — сказала она. — И Цыган вместе с ней. Ужасная история. Он с ума сошел, ударил бабушку топором, потом… потом сам тоже умер.

— Кошмар, — сказала Наташа и, потеряв интерес, сместилась с тарелкой супа к кухонному столу. Села на табурет, поджав одну ногу, положила перед собой телефон. На телефоне крутилось какое-то видео.

— Наташа, милая, — Надя пыталась тщательно подобрать какие-то умные и важные слова. — Это большое горе для всей нашей семьи. Хотя бы покажи, что проявляешь немножко сочувствия.

Наташа опустила ложку, тяжело посмотрела на Надю:

— Мама, милая, — произнесла она, сомнительно искажая интонации. — Ты не видела бабушку шестнадцать лет. Только я к ней и мотаюсь каждое лето, да по праздникам. Поэтому позволь мне самой выбирать, как переживать, а как нет. Хорошо?

Это был апперкот без предупреждения.