На его лице сверкала белозубая улыбка.
Взгляд юноши излучал уверенную нежность с чутельной примесью чувства вины.
Из-за спины он достал малюсенький букетик голубых незабудок, от которых невозможно было отвести взгляд.
Лиля машинально протянула руку, но, вовремя включив рассудок, цветы не взяла, наклеив на лицо маску холодного безразличия, между тем как сердце самопроизвольно ёкало, выдавая сдвоенные удары вслед пропускам.
Митя чего-то объяснял, яростно жестикулировал, хватал за руки, даже пустил слезу.
Как бы то ни было, девушка позволила себя проводить, не отвечая, однако, на его словоохотливость.
Юноша вёл себя эмоционально: забегал вперёд, вставал на колено, прикладывал руку к груди, демонстрировал готовность обнять, сбивчиво, слишком поспешно говорил, словно боялся не успеть.
Лиля терпеливо переносила странное представление. Неужели Митька действительно влюблён? Что-то не верится.
“Чёрного кобеля не отмоешь добела”. Так мамка говорила.
Лиля пыталась сосредоточиться на текущих проблемах дома и на работе, старалась никак не реагировать на любовные песнопения.
Самообладания и хладнокровия хватило ненадолго.
Была золотая осень, октябрь. Бабье лето и тепло остались лишь в памяти. Вот и сейчас было холодно, темно от сплошной пелены тёмно-серых туч, ветрено и сыро.
Вдобавок пошёл дождь.
Лиля с бывшим любимым промокли. Он жалобно смотрел, взял её за руку.
Да чёрт с ним, пусть отогреется и обсохнет. Родители жили отдельно от неё. Вот уже несколько лет они были в командировке в Африке.
На этом всё.
Однако в голове включился миксер, который перепутал мысли, эмоции, чувства, услужливо выдавая именно то, чего не хотелось за истинные желания.
Митька плясал от радости, унижался, забыв о самолюбии и наглой надменности, старался угодить. Увидел мусорный пакет у дверей, предложил отнести на свалку.
Лиля, не глядя, махнула рукой. Ей было о чём подумать.
Когда Митька вернулся, она стояла у окна и беззвучно плакала.