— Знаешь, в детстве… В твоем возрасте… — Отец взял со стола кусочек картинки, повертел его так и этак и вставил в пустой участок неба, правильно выбрав место. Под ногтями отца еще оставалась полировальная паста. — В твоем возрасте я был неплохим спортсменом. Тогда это имело большое значение. Других радостей у нас не было. Ты ведь, наверное, знаешь, что такое Депрессия.

Я к тому времени уже прочитал о Рузвельте, Гувере, демонстрациях рабочих и очередях за хлебом, мы проходили все это в школе. И потому ответил:

— Да, сэр.

— Ну вот… — Он аккуратно примерил к картинке еще один кусочек, тот не подошел. Отец покачал головой. — Наверное, у меня были очень большие способности — к футболу, бейсболу, в этом роде. Да только никто меня ничему не учил, понимаешь? Я про тренеров. Ты или оставался благодаря врожденным способностям на плаву, или шел ко дну. Ну и…

Он улыбнулся, словно эти объяснения доставляли ему удовольствие.

— Я пошел ко дну. — Отец откашлялся, сглотнул. — Что и привело меня в армию. Не сразу. Со временем.

Он взял со стола другой фрагмент картинки, осторожно вставил его в пустое пространство и удовлетворенно хмыкнул: кусочек подошел. Теперь их осталось всего четыре. Отец повернулся в кресле, чтобы взглянуть на меня. Я стоял перед ним босой, в одних полосатых, белых с синим, пижамных штанах.

— Ты чего проснулся-то? — спросил отец. — Заботы спать не дают?

— Нет, сэр, — ответил я. Хотя забот мне хватало. Школа. Наш отъезд. Почему он не едет с нами. Почему полицейские преследовали нас, почему они так часто проезжают мимо нашего дома. Забот было много.

— Ну и отлично, — сказал он. — В пятнадцать лет можно и без них обойтись. Тебе ведь пятнадцать?

Он откинулся на спинку стула.

— Да, сэр, — подтвердил я.

Отец почесал кусочком картинки ухо.

— Сдается мне, ваша мать бережет себя для чего-то. Может, и всегда берегла. Для будущей жизни. Я ее не виню. И не жалею, что женился на ней. Потому что тогда у нас не было бы тебя и твоей сестры. — Он осмотрел кусочек картинки — так, словно к тому было прикреплено нечто любопытное. — Она сейчас обижена на меня. Ничего, поедет с вами в Сиэтл, все как следует обмозгует. Как-никак она в колледже училась — в отличие от меня.

— А ты почему не учился?

Я хотел спросить, почему он не едет с нами и почему мама обижена на него, но спросил о другом. Впрочем, мне всегда хотелось знать это.

— Да просто в голову не приходило, — беззаботно ответил отец. — Я думал, что мне и без того ума хватает. При моих-то перспективах. И наверное, был прав.

— Ты поедешь с нами в Сиэтл?

Я знал, что не поедет, но желал понять — может, все-таки существует вероятность того, что отец отправится с нами.

— Мне и тут хорошо. Я тебе это уже говорил сегодня. Буду ждать, когда вы вернетесь. Такой у твоей матери план.