Исследования по истории в Барнаульском пединституте находились в зачаточном состоянии, в силу того что историческое образование в БарГПИ было восстановлено только в 1945 г. Не было кадров, обладавших соответствующей квалификацией. На кафедре всеобщей истории начинал свои исследования археолог А. П. Уманский. Он в 1950-е гг. организовывал первые самостоятельные археологические экспедиции в окрестностях Барнаула[308].
В Красноярском пединституте исследования по истории борьбы Советов в годы революции проводил М. Б. Шейнфельд. В 1955 г. в ученом совете ТГУ он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Борьба Советов Енисейской губернии за союз рабочего класса и трудящегося крестьянства в первый период советской власти в Сибири (ноябрь 1917 – июнь 1918 г.)»[309] (научный руководитель И. М. Разгон). После этого М. Б. Шейнфельд стал заниматься вопросами историографии Сибири рубежа XIX–XX вв., что впоследствии позволило ему подготовить и защитить в 1973 г. докторскую диссертацию на тему «Историография Сибири (конец XIX – начало XX в.)». Историки КрасГПИ совместно с историками других вузов Красноярска работали над книгой «Славное сорокалетие: Из истории Красноярской партийной организации (1917–1957 гг.)», посвященной партийной организации региона, которую опубликовали в 1957 г.[310]
Заведующий кафедрой истории Читинского пединститута В. Г. Изгачев с 1948 по 1951 г. являлся докторантом Института истории АН СССР. Круг его научных интересов был весьма обширен: вопросы истории СССР феодального и советского периодов, источниковедение и историография. Наибольший вклад он сделал в изучение истории Забайкалья. Его исследования были связаны с изучением разведывательных экспедиций на территории Забайкалья в XVII–XVIII вв., историей основания забайкальских городов, историей декабристской ссылки в Забайкалье, трех революций, заводов и горно-заводских крестьян (история Нерчинских сереброплавильных заводов и горнозаводских крестьян). В. Г. Изгачев за время работы в ЧитГПИ написал черновик докторской диссертации («Нерчинские заводы и горнозаводские крестьяне в XVIII веке»), но его труд не был защищен, хотя фрагменты и были опубликованы в научных сборниках и периодике[311].
В начале 1950-х гг. в ЧитГПИ проходило становление как ученого М. И. Рижского, впоследствии – сотрудника Новосибирского университета. В 1950 г. он защитил в Москве кандидатскую диссертацию, связанную с трактатами древнеримских агрономов, и был направлен на работу в ЧитГПИ, где занимал должность заведующего кафедрой истории. Там он стал заниматься древней историей Забайкалья, собирая научный материал. В течение многих лет М. И. Рижский принимал участие в археологических экспедициях А. П. Окладникова, проводившего раскопки в Читинской области и на прилегавших к ней территориях. Впоследствии известность получили его книги по древностям Забайкалья, написанные на материалах, собранных в период его работы в Чите[312]. М. И. Рижский интересовался также библеистикой, опубликовав несколько работ[313]. Свободное владение древними и современными языками позволяло ему работать как с оригинальным библейским текстом, так и с его переводами на классические и современные языки, с основными трудами современных западных исследователей Библии[314].
Историки пединститутов национальных субъектов в тесной связи с научными сотрудниками комплексных гуманитарных институтов своих регионов разрабатывали вопросы, связанные с историей, археологией и этнографией своих народов, партийного, государственного и национального строительства, социально-экономического развития региона и т. п.
В Бурятском пединституте всю первую генерацию послевоенных историков представляли фронтовики, как правило, довоенные выпускники этого вуза. Е. Е. Тармаханов, например, занимался вопросами историографии истории Бурят-Монгольской АССР. Но главное место в его работах занимали проблемы истории рабочего класса в национальных регионах Сибири, индустриального развития Бурятии и т. п.[315] И. А. Асалханов в 1951 г. подготовил кандидатскую диссертацию «Социально-экономическое развитие забайкальской деревни в конце XIX в.», которую защитил в совете исторического факультета ЛГУ. После этого он продолжил заниматься проблемами социально-экономического развития Бурятии и Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в. и в 1964 г. успешно защитил докторскую диссертацию в Ленинграде[316]. Н. П. Егунов занимался вопросами методики преподавания истории, методологией истории, а также краеведческой и историко-партийной тематикой[317]. Некоторое время в БурГПИ преподавал профессор Е. М. Залкинд (параллельно он работал и в Бурятском научно-исследовательском институте заведующим сектором археологии и этнографии), он занимался вопросами востоковедения, этнографией народов Сибири и Бурятии дореволюционного периода.
Абаканский пединститут, будучи еще довольно молодым вузом, равно как и ХНИИ ЯЛИ, открытый в 1944 г., в отличие от научно-образовательных институций Бурят-Монгольской АССР, которые существовали с 1930-х гг., не успел в полной мере сформировать национальные кадры историков для ведения исторических исследований, хотя предполагалось, что именно пединституты национальных субъектов станут базой для подготовки исследовательских кадров НИИ ЯЛИ.
Научно-педагогический состав пединститута и ХНИИ ЯЛИ формировался во второй половине 1940-х – первой половине 1950-х гг. по большей части из приезжих педагогов и ученых. Приехавший в Абакан еще в годы войны в эвакуацию Д. Е. Хайтун не реэвакуировался, а остался здесь работать. До этого он занимался проблемами этнографии и главным образом изучением тотемизма (еще в 1936 г. он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Древнейшие памятники тотемизма»). В Абакане он продолжил заниматься научными изысканиями в этом же направлении и в 1958 г. защитил докторскую диссертацию в Институте этнографии АН СССР[318]. В 1950-е гг. в АбГПИ большую научно-исследовательскую работу вел А. Н. Гладышевский. Основным направлением его научных интересов стала история религии, богатый материал для которой давали этнографические данные Хакассии. Обучаясь в аспирантуре при Московском областном педагогическом институте им. Н. К. Крупской, он в 1954 г. защитил кандидатскую диссертацию «Шаманизм в Хакасии и его реакционная сущность»[319]. Совместно с доцентом В. Г. Карцовым А. Н. Гладышевский возглавлял студенческую археологическую экспедицию АбГПИ, занимавшуюся исследованием тагарских курганов близ улуса Сагай в Аскизском районе Хакасской АО[320].
В 1952 г. в Горно-Алтайске был открыт Научно-исследовательский институт истории, языка и литературы (ГАлтНИИ ИЯЛ). Заведующим сектором истории института стал кандидат исторических наук П. Е. Тадыев[321]. В 1950-е – начале 1960-х гг. основные направления научных исследований историков Горно-Алтайского пединститута в тесном сотрудничестве с научными работниками ГАлтНИИ ЯЛИ заключались в разработке вопросов истории алтайского народа досоветского и советского периода, проведении археологических, этнографических и антропологических исследований[322].
Общей тенденцией в организации научной работы на рубеже 1940–1950-х гг. в пединститутах Сибири были попытки отхода (предпринимаемые как самими преподавателями, так и по требованию руководства) от частных тем и мелкотемья и поиска комплексных, единых тем, увязки имеющихся тем с производством, с потребностями Сибири и главное – со средней школой. Слабо разрабатывались вопросы методики преподавания истории в средней школе, внедрения новых приемов и форм.
Историки, прибывающие на протяжении второй половины 1940-х – первой половины 1950-х гг. в сибирские вузы из центральных регионов страны, «по инерции» продолжали работать какое-то время над своей прежней проблематикой, пока не появлялась у них новая, региональная тематика.
Не ставя в настоящей работе задачу всестороннего освещения всех научных направлений, которые разрабатывались историками сибирских вузов в первое послевоенное десятилетие, отметим лишь, что для педагогических вузов этого периода основными были несколько тем, вокруг которых группировалась научная работа исторических кафедр. Как уже отмечалось, в это время намечается отход от многоплановости тем, распыления научных сил, больше внимания сосредотачивается на комплексных темах. Важная задача, которая ставилась руководством вузов перед историками, – это методическая помощь школе. Этими вопросами на исторических кафедрах занимались преподаватели, имевшие большой опыт работы в школе. Главной была задача повышения квалификации учителей и, наряду с ней, изучение региона, использование результатов исследований и краеведческих материалов в образовательной и воспитательной работе в школе и со студентами. Подавляющее большинство НИР было непосредственно направлено на организацию помощи школе и учителям.
В условиях советского общественно-политического конструкта мировоззрение (в самом широком понимании этого термина) как отдельных граждан, социальных групп и профессиональных сообществ, так и всего советского народа не только подвергалось тотальному контролю со стороны партийно-государственных органов, но оно же было и объектом активного воздействия на него со стороны различных партийных, государственных, общественных и иных структур. Посредством целого комплекса мероприятий в различных сферах жизнедеятельности человека и на разных временных этапах его жизни осуществлялось культивирование политических и идеологических установок в сознании и повседневной жизни граждан СССР.
Особым видом таких мероприятий в период позднего сталинизма стали идеологические кампании, которые в отличие от политических процессов 1930-х гг. не носили массового характера, а были направлены преимущественно на определенную группу – интеллигенцию. Отличительной чертой этих кампаний в сравнении с процессами 1930-х гг. была их четкая спланированность, нормативная регламентация, строгая поэтапность в осуществлении и иерархически выстроенная система реализации, начиная с высшего уровня ЦК ВКП(б) – КПСС и заканчивая низовыми коллективами организаций, предприятий и их структурных подразделений.
Окончание Великой Отечественной войны для советского народа ознаменовалось рядом внутри– и внешнеполитических событий, которые в значительной степени повлияли на ход всех идеологических кампаний второй половины 1940-х – начала 1950-х гг. Победа советского народа в войне и выдвижение на первый план ряда военных, государственных, партийных и иных деятелей воспринималось самим Сталиным как угроза его личному режиму власти, который мог быть подорван иными авторитетами, не аффилированными с ним. За годы войны значительно ослаб режим закрытости страны, появилось больше возможностей для поступления и обмена информацией с зарубежными странами, в том числе и с теми, с кем у СССР традиционно складывались наиболее напряженные отношения – странами Западной Европы и США. Это могло привести к нежелательным для самого Сталина и партийно-государственной элиты страны последствиям и к возможным социально-политическим и идеологическим деформациям.
Демобилизация многомиллионной армии также несла в себе потенциальную угрозу для существовавшего режима. Впервые за свою жизнь побывавшие за границей люди увидели реальное положение вещей за рубежом в сравнении с советской действительностью. Внешним фактором, который сыграл немаловажную роль в изменении политико-воспитательной и идеологической работы среди населения, было складывание двухполярной военно-экономической системы и угроза развязывания нового витка противостояния теперь уже с бывшими союзниками.
Идеологические установки послевоенного периода были направлены на сплочение советских людей и, прежде всего, интеллигенции, вокруг идеи патриотизма, беззаветной преданности и службе интересам Отечества на любом участке своей профессиональной деятельности (на преподавательской кафедре, в лаборатории, в художественной мастерской и т. п.). С другой стороны, необходимо было избавиться от чуждых (реально имевшихся или мнимых) идей и взглядов советской интеллигенции по вопросам политики, государственного устройства, системы международных отношений, которые сложились в стране за военные годы.
Весь ход идеологических кампаний и связанных с ними мероприятий и событий, в которые были вовлечены сибирские историки, современные исследователи разделяют на три этапа. Каждый последующий этап был генетически связан с предшествующим.
Первый этап – подготовительный (вторая половина 1945 – начало 1947 г.) – это время поиска партийно-государственным руководством нужных рычагов воздействия и форм проведения идеологического давления на интеллигенцию.
Второй этап – период борьбы с «низкопоклонством» перед Западом (начало 1947 – конец 1948 г.).