Маг помолчал, пристально вглядываясь мне в глаза, как бы прикидывая, можно ли мне доверять.
– Я знаю, господин рыцарь, что вы колдун.
«Ну вот. Как говорит Лис: „Знов за рыбу гроши“».
– Ваша сила велика, но она становится еще больше, когда вы взываете к тому, кто послал вас.
– Это что-то новенькое! С чего ты это взял, Инельмо?
– Господь от рождения наделил меня внутренним зрением. Я вижу Божий свет, исходящий из души каждого человека. Твой непохож на тот, который исходит от остальных.
«Прокол! – усмехнулся я. – Он, оказывается, видит ауру, и наше излучение не совпадает с местным. Здесь наши спецы ушами прохлопали».
– Но это еще не все! – продолжал маг. – Временами от вас исходит яркий луч, уходящий куда-то сквозь любые стены.
Мои глаза снова заняли место на лбу. «Вот тебе и канал закрытой связи!»
– И кто же, по-твоему, находится на том конце луча? – задал я провокационный вопрос. Маг хитро посмотрел на меня.
– Не пытайтесь меня провести, господин рыцарь! Я же знаю, что вас послал сюда Мерлин.
– Хорошо, Инельмо, допустим, что это действительно так, хотя я бы на твоем месте не стал это утверждать столь категорично.
– Вам не надо бояться меня. Я не намерен бороться с вами, господин Вальдар, хотя вы и принадлежите к ковену [53] британских магов.
Он выделил слово «магов», употребив его вместо обычного «колдунов», как бы ставя тем самым знак равенства между нами.
– Чего же ты хочешь? – осведомился я.
– В старинных книгах тайного знания, – маг указал на фолианты, загромождавшие его стол, – сказано: «Вначале не было ничего и было все. Ибо ничего было концом, а Он был все. Не было ничего вне его. И он стал всем для всех, ибо всё и все – есть Он. И никто не есть Он – кроме него самого. И как белый цвет есть семь иных цветов, Он есть все Силы, творящие и разрушающие этот мир. И он сотворил Свет, и Он сотворил Тьму. Ибо что есть Тьма, как не отсутствие Света, и что есть Свет, как не отсутствие Тьмы.
И в этом мире нет ни Тьмы, ни Света, но есть вечная борьба между Светом и Тьмой. Ибо только это и есть жизнь».
– Инельмо, – прервал я не на шутку разошедшегося мага, – все это безумно интересно, но я, как бы то ни было тебе противно, всего лишь простой рыцарь, и теологические вершины, увы, не мой конек. Я был бы очень благодарен, если бы ты выражался немного понятнее.
Маг ошарашенно поглядел на меня так, словно я признался ему в своей полной безграмотности. Немного помолчав, он вновь заговорил:
– Каждая сила, которая равно созидает и разрушает этот мир, есть лишь одна из ипостасей Его – Того, чье имя неназываемо. Потому-то бриллиант с бессчетным количеством граней признается у магов Его символом. Древние дали каждой из ипостасей свое имя и стали поклоняться каждой из них. Так появились великие боги древних, чье могущество было безгранично и чьей волей жил этот мир.