— Она едет в больницу. Тебя хочет! — и требовательно протянула мне трубку.

— Кто? Что хочет?

— Зинаиду увозят в больницу, — зашипела она. — Она хочет с тобой поговорить!

Я взял трубку и сделал ей знак, чтобы вела себя потише. После довольно продолжительного молчания я услышал голос Зинаиды, непривычно спокойный и ясный:

— Сева? Ты что делаешь сейчас? Ты не мог бы приехать?

Такой тон я слышал у нее впервые в жизни.

— Зинаида Андреевна, что у вас случилось?

Мама закатила глаза и стала стучать себя по лбу, но я беззвучно цыкнул на нее, и она отстала.

— Сердце… не выдержало, — тихо и с достоинством произнесла Зинаида.

— Скорую вызвали?

— Вызвали (тогда я ничего не заподозрил, решил, что она выразилась во множественном числе от стресса). Езжай сразу в больницу. Полис мой захвати.

Мать заметалась по прихожей с моей шапкой в руках. Наконец, отдала ее мне.

— Иди уже.

— Иду, иду.

— Лера звонила?

— Нет.

— И мне.

— Да что ж такое, — причитала мама, — все сговорились, что ли, меня довести? Ты понимаешь, сына, я ей действительно ничего такого не сказала, — убеждала она меня. — Она сама, сама ушла.

— Да, как же… — Я схватил шапку и пулей выскочил из дома, чтобы ее не слышать.

На улице подумал: куда бежать? К Зинаиде? К Алле, то есть к Лере? Умеренный мороз приятно освежил голову. Я решил — пойду сначала к Зинаиде. У меня было четкое ощущение, что Лера, еще немного помучив меня, вернется сама, что мне не потребуется ее уговаривать. Пусть выкобенивается, если ей так нравится. Сейчас у меня нет времени на женские капризы.