У тебя же, то же самое: есть жена, дочь. А, если уж так произошло – ничего не изменишь.
Не сердись на меня, не хотела я тебе это писать, т. к. думала, что ты об этом догадался моим молчанием.
К сожалению, писать туда ты мне не мог: та знакомая не согласилась (кто их знает, может быть, это вследствие политических отношений нынешних с СССР), а на почте это сделать не так уж легко. Домой, конечно, все время ты бы писать не мог. Во-первых, не знаю, как бы на это смотрел муж, а, во-вторых, что это за переписка, если писать в каждом письме только о «погоде».
Итак, остались мы отрезанные друг от друга на «веки веков», как говорится.
Еще раз, не сердись на меня, желаю тебе только одного, большого счастья во всем: учебе, работе, а главное, в личной жизни. Я знаю, ты будешь хорошим мужем и отцом. В памяти же сохраню наипрекраснейшие дни в жизни, проведенные в Москве с тобой.
Поздравляю с наступающим праздником 9 Мая, будь счастлив.
Я прилетела сюда 30-го апреля. В Москве никуда не заходила, т. к. не было времени. Днем 30-го я прилетела, а вечером отлетал мой самолет в Новосибирск, так что я успела только переехать с одного аэродрома на другой. В Москве даже мои родственники не знают, что я в Новосибирске. Сколько пробуду – не знаю. Может быть, два-три месяца, возьму Женю.
А теперь крепко тебя целую, будь счастлив, не сердись.
Инна
Академгородок, 27.05.1969
Мой родной, дорогой и любимый Вадька, золото и несчастье ты мое, здравствуй!
Боже мой, ну что это такое мы делаем, почему мы должны себя так мучить, терзать?!?
Как мне тяжело, сколько это все приносит мне боли, и в то же время счастья, а счастья маленького и мимолётного. Не такого большого счастья, которое ходит между людьми, и было бы также и у нас. Если бы мы были вместе. Но почему, почему для нас нет того настоящего счастья, какое ходит по земле, почему судьбы играет с нами в злую шутку, а мы только подставные фигурки, пешки, которые его передвигают как эта судьба-плутовка только захочет?!
Боже мой, как это все несправедливо и нехорошо. Одновременно с этим очень радостно сознавать, что есть на этой земле-грешнице один тобой любимый человек и что и ты тоже им любима. А как больно признаваться себе в том, что с этим дорогим тебе человеком ты не можешь быть вместе ни сегодня, ни завтра, ни через год – никогда! Это ужасно! Видно, действительно не судьба нам быть вместе. А сделали это, конечно, мы сами!
Не знаю, как ты, но я очень тяжело переношу это душевно. Поэтому, поэтому я не могла тебе писать даже «пары слов». Хотела просто «безвестно пропасть». Но здесь я чувствую себя опять «недалеко от тебя», здесь прошли мои самые счастливые дни – это первая моя любовь к тебе (увлечений было много, но любовь эта, которая казалась мне просто детской, наверное, была настоящей, но не поддержанной) и та чудесная переписка с тобой, та далекая детская переписка, которая, к сожалению, тоже окончилась трагически. Здесь я чувствую себя совсем другим человеком, как будто заново родилась. И вот, находясь здесь, я не могла тебе не написать, ты уж извини меня. Может быть, не ты терзаешь меня, а я терзаю, мучаю тебя вот этими своими письмами. Твое письмо и ждала, и не ждала. В душе – знала, что напишешь, но про себя твердила «не напишет, не напишет», так что спасибо, что написал.
Что нам теперь остается только делать, единственное – это писать, если возможно, и изливать свои страдания, вот и все, к сожалению.
Не поняла, почему пишешь, что «7 июля надо ехать «на войну»? В каком это смысле «на войну»? У нас там выражение «идти на войну» –значить идти в армию, но ты-то ведь не идешь в армию. Что же это значит «идти на войну».
Сколько я здесь пробуду? Как можно больше, минимум до 1 августа, максимум до сентября, т. е. все лето.
У Эдика (
Итак, я это твое послание положила в конверт и, написав адрес, отправила ему по почте. Больше я туда не ходила, боялась, истинно говоря, что он мне что-нибудь будет опять говорить о тебе, или что он уже написал тебе, а ты ответил ему, и пойдут опять воспоминания и т. д., которые я все душой стараюсь забыть, т. к. они мне разрывают сердце, т. к. они без надежды, а это очень страшно. Не сердись, и не ругай меня, пожалуйста, за это. Я очень и без тебя ругаю, ненавижу себя: не надо было мне выходить так рано замуж, но сейчас уже ничего не сделаешь, мой родной, прости меня.