— Около Первого энергоблока, — отвечаю я. — Или вообще не здесь, а в другом месте.

— Правильно, — удовлетворенно кивает Вычет. — Нормальный человек так и подумает. Поэтому могу держать пари, что возле Первого энергоблока Исполнителя Желаний нет. Я бы осмотрелся возле Второго.

Может быть, он и прав. Во всяком случае, мысль здравая. Возле Четвёртого энергоблока я точно не стану искать Исполнитель Желаний, и возле Третьего, почти впритык упершегося в Четвёртый, тоже воздержусь пока. Остаются Первый и Второй. Кстати, Второй ближе к нам. Начать надо с его центрального зала, или как там называется у ядерщиков то набитое приборами помещение, откуда управляют реактором?

— Ладно, держись за мной.

Я всё ещё прикрываю его — по привычке, что ли? «Шнек» молчит, да и моё чутьё указывает лишь на общую опасность, а не на конкретные ловушки. А общая опасность — это пуля от зомбака, массированный пси-удар по всей территории ЧАЭС или что-нибудь в этом роде. Неизвестно, откуда она придёт, и какая разница, кто из нас двоих торит путь, а кто топает сзади? Ан нет, я опять вылез вперёд. Врать не стану, мне страшно, но предложи мне кто-нибудь мгновенно перенести меня в безопасное место за Периметром — расхохочусь дурню в лицо и в него же плюну. Никуда я отсюда не уйду, пока не узнаю, существует ли на самом деле Исполнитель Желаний. Я так долго убеждал Вычета, что он точно существует, что сам почти поверил в это. Неужели обманул сам себя?

Идём тихо, стараясь держаться в тени. Откуда здесь тени? Оттуда же, откуда и свет, — потолок машинного зала слабо фосфоресцирует, но не однородно, а как-то пятнами. Светятся и стены, только ещё слабее, причём тем слабее, чем ближе к полу. Не знаю, что заставляет их светиться, не моего ума это дело, но вряд ли обычная радиация. Наверное, свечением проявляет себя та самая сочащаяся понемногу аномальная энергия, о которой никто ничего толком не знает, зато микроорганизмы ею вовсю пользуются, аж светятся от удовольствия. Взять со стены соскоб — ему же в глазах учёных из Янтаря цены не будет! Наверное, там плесень какая-нибудь необычная. Можно поторговаться и выбить себя неплохие бабки, одна беда: никакие блага тёмные не заставят меня дотронуться до этих стен без острой нужды. Да и не за плесенью мы сюда пришли.

Ни единой души на нашем пути. Верчу головой во все стороны и не вижу явной опасности, хотя чем дольше я здесь нахожусь, тем меньше мне нравится это место. Главное, звуки-то откуда идут, все эти стоны-вздохи? Верил бы я в чертовщину, так обязательно решил бы, что этак жалуются на судьбу неприкаянные души погибших сталкеров и всяческие привидения. Может, тогда мне стало бы легче, потому что иной раз поганое объяснение лучше, чем никакое.

Не машины же издают эти звуки! Тут до черта всевозможных конструкций, частью разрушенных, частью целых, но мёртвое железо таких звуков издавать не может. Я знаю, на что это похоже, — на то, что мы бредём по внутренностям непонятного гигантского организма и слышим бурчание в его кишках… Блин, это я от Вычета набрался идиотской пытливости. Ну на кой хрен мне знать, что такое этот машинный зал и какую роль он играет в феномене, именуемом Зоной?! Мне надо знать только две вещи… нет, три: где находится Исполнитель Желаний, как подобраться к нему и как потом унести оттуда ноги. Больше ничего. Будь проще, сталкер Чемодан, и тогда, возможно, тебе удастся то, что не удавалось другим.

Такой большой зал, такой длинный… Неужели Зона не приготовила в нём какой-нибудь гадости специально для нас? Не могу поверить в то, что последний рубеж её обороны уже позади.

Правильно, не верь. Зона только и ждёт, чтобы человеческая букашка поверила в своё счастье, а тогда — хлоп! — и нет букашки. Любимое развлечение Зоны.

Хлоп!

В смысле — бабах! Одиночный хлёсткий выстрел, и сразу за ним — несколько захлебывающихся, будто пытающихся обогнать друг друга очередей. Это впереди, примерно там, куда мы идём. Рефлексы работают правильно — в одно мгновение мы уже в укрытии, в тени, замерли, нет нас. Здесь нетрудно спрятаться в лабиринте разорванных, гнутых, только что узлом не завязанных труб. Банг! — звонкий рикошет. Хорошие попались трубы, толстые и надёжные, пуля хрен пробьёт. Что им пуля, если они выдерживали сумасшедшее давление пара и совсем не проржавели с тех пор, а порвал их и узлом завязал уж точно не пар и не человеческое оружие!

А стреляют-то не в нас! Близкий рикошет — это так, случайность. Ду-ду-ду! Ду-ду-ду! Теперь бьёт лишь один автомат, и стрелок экономит патроны. Гуляет эхо. Так, совсем смолкло… Главное, вот в чём подлость: не видно, кто с кем воюет. Ну, одна сторона, это, конечно, «монолитовцы», больше некому, а другая? Ещё один сталкер прорвался в ЧАЭС одновременно с нами? Ой, не дурите меня, не верю я в такие совпадения. Зона, как всегда, умеет озадачить. Покуда мне ясно только одно: надо сидеть тихо, пока там идут разборки. Нам в них соваться не резон.

Хотя очень интересно: чем там у них дело кончилось?

Удивительно: чужая перестрелка вновь взбодрила меня, будто кто стимулятор ввёл под кожу. Мозг ясен, тело слушается, свинцовая усталость куда-то делась. Это ненадолго, я себя знаю, но всё равно такой поворот в организме мне нравится. Жаль только, что сейчас нам надо тихо сидеть.

Сидим минуту, другую… Тихо. Не то рассеялись невидимые стрелки, не то затаились по укромным местам, как тараканы. И как мы кстати. Ладно, посмотрим, кто из нас более терпеливый. Что лучше всего умеет порядочный сталкер? Правильно, терпеть и ждать.

Вычет этого не понимает. Молодой ещё. Толкает меня легонько в поясницу — не пора ли, мол?

— Сиди… — цежу сквозь зубы, и кажется мне, будто шепот мой отдаётся эхом по всему залу. Игра воображения. Хрен там что отдастся.

Ду-ду-ду! — ещё одна скупая очередь. И нет на неё ответа, и вновь тишина.

Не скажу, что мне это нравится. Что там происходит? Кто палит, в кого?