— Ну и?…

— Ну и прошёл мимо. Чудес не бывает, теперь я это точно знаю.

— А-а…

— Мне бы за Периметр, — меняю я тему.

— Сторгуемся, — кивает Сидор. — Или, может, сам хочешь?… Гляди, мои ребята переправят тебя в лучшем виде, без утруски. Платить только придётся, зато надёжно. Это новое «окно» в Периметре, о нём ещё мало кто знает.

— Сторгуемся, — соглашаюсь я.

Как и в прошлый раз, я сплю в запертой подсобке, и никто меня не тревожит, а утром приходит дрезина — разболтанная рухлядь с кашляющим и воняющим мотоциклетным мотором. Привозит водку и консервов, забирает меня одного. «Шнек» переходит в руки торговца, а я увожу в оттопыренном кармане мою гостиницу. Все мои чувства обострены, и реакция в случае чего последует молниеносно, но Сидор слово держит. Едем. Узкоколейка та ещё — шпалы сгнили в труху, костыли либо торчат, как опята, либо совсем повываливались, рельсы ушли в грунт. Дрезина тарахтит, плетясь едва-едва, скрежещет и зверски стучит на стыках, а я всё время жду, что она сойдёт с рельсов и завязнет в грунте. Но нет — скрипит, дребезжит, то и дело опасно кренится, однако движется. Молодой парнишка, водитель этого, с позволения сказать, механизма, он же мой провожатый, своё дело знает.

Низкое безрадостное небо над головой. Осточертевшая морось. Сейчас такая погода нам на руку — не летают вертолёты. А мимо нас неспешно плывет Зона. Она здесь почти не страшная: бандиты сюда не забираются, не рискуя посягать на территорию клана Штангеля, да и что им тут делать, если эти места не кормные? Аномалий вдоль трассы почти нет, нет и хабара, а значит, не у кого его отнимать. Хотя… вон там, кажется, «трамплин». Одинокий, возникший невесть зачем, бессмысленный и никому не страшный. Просто ненужная вещь в большом, абсолютно чуждом нам доме.

Теперь я знаю наверняка: у Зоны есть Хозяева. Так и буду называть их, хотя, как выяснилось, до Зоны им очень мало дела, и по сути они рабы её — ведь зависят же они от Зоны, как мы зависим от наличия пищи, воды и воздуха. У этих ребят совсем другие дела, и прав Вычет — Зона для них лишь среда обитания.

Ну ладно, а мы, сталкеры, тогда кто? А наёмники, торговцы, бандиты, учёные и весь прочий люд, приросший к Зоне? Навозные черви в куче… гм… питательного субстрата? Кишечные паразиты? С кем нас ни равняй, одно ясно: в любом случае — низшие существа. Мы и ведём себя так. Это ведь, по логике, очень правильно. Низшие не могут позволить себе ни благородства, ни чести, ни высоких порывов. Если Хозяева почти боги и выше таких материй, то мы ниже их. Странно, что раньше я не замечал этого, мне понадобилось уйти из Зоны и вновь вернуться в неё, чтобы увидеть её свежим взглядом. Что за мир, что за общность людей такая рождается здесь? И люди ли мы ещё? Кто мы такие, пользующиеся Зоной и используемые ею по мере надобности? Или убиваемые ею? Или подчиняемые? Или такие, как я, которого Зона использовала, над которым надсмеялась, но которого всё же пожалела и выпустила?

Вправе ли мы тащить сюда старые, внезонные представления о добре и зле — или Зона сама разделит нас на волков, шакалов и колорадских жуков, а нам надо только не противиться этому, потому что всё равно бесполезно? А может, вопреки всему мы не только вправе и здесь быть людьми, но и обязаны?

Не знаю ответа. Не мешало бы разобраться, да только разбираться надо здесь, а не в Коктебеле, куда я начал путь и куда обязан донести в целости вырученные деньги. Тук-тук… тук-тук… стучат колеса дрезины на разболтанных стыках.

Стоп. Приехали. Дальше пешком.

Канал, которым пользуется Сидор, надёжнейший, у этого купца всё схвачено, и всё равно провожатый торопит: неровен час, мол… Всякие бывают случайности.

Вечная осень Зоны быстро сменяется зимой, и это правильно декабрь на дворе. Новый год я встречу с Адой. Пусть пилит меня враз перестанет, увидев материальные результаты моего отсутствия. А я скажу, что нарочно ничего не сообщал, хотел сделать сюрприз. О том, что я вообще был в Зоне, — говорить ли? Пожалуй, придётся, не то Ада ещё решит, что я вляпался в наркобизнес или, может, крадеными человеческими органами торгую, — и поди убеди её в том, что не нужны мне ни наркота, ни чужие почки и прочие потроха.

А вот и первые снежные пятна на раскисшей от вечной мороси земле серые, сочащиеся ледяной талой водой, но чем дальше, тем холоднее воздух и снег более похож на снег. Вот уже и сплошной снежный покров пошёл, а вон и проволока. Как караульные, подельники Сидора, собираются уничтожать наши следы на снегу — не знаю и не интересуюсь. Их проблемы.

Последний шаг — и я уже вне Зоны. На самом деле этот шаг был сделан раньше, потому что между Периметром и собственно границей Зоны оставлена полоса земли, но какая разница? Обернувшись на ходу, я запускаю руку в карман и выуживаю монетку — пять хохляцких копеек. Подбрасываю её на ладони и швыряю назад, за Периметр. Так отдыхающие бездельники швыряют монетки во все водоёмы, от моря до самого чахлого фонтана, чтобы вернуться к ним когда-нибудь. Я вернусь. Слышишь, Зона? Позовёшь ты меня ещё раз или нет — мне без разницы. Я выжил и разбогател, но проиграл этот раунд игры, а ты выиграла, получив то, что хотела. Но ведь наша игра не кончится в один раунд, верно?

Жди. Я ещё вернусь.