– Да, – выдавила я сквозь пересохшие губы. – Я точно знаю, кто он такой. Наконец-то…

Астарот фыркнул, и вонь усилилась.

– Я говорю не о человеке, которого ты знала в одной жалкой жизни тысячи лет назад. Жизнь, за которую вы оба уцепились, как ракушки на затонувшем корабле. Я говорю о том, кто он сейчас. Кем он стал благодаря моей заботе.

– Заботе? – Я коротко и испуганно хохотнула. – Неважно. Он все еще остается самим собой. Ты ошибся…

– Ошибся? Ошибся?

Голос Астарота прогремел так громко, что вибрация отдалась у меня в груди. Я огляделась в поисках помощи и тихонько вскрикнула. Все помещение застыло, каждый гость замер, как в живой картине. Как будто мы стали героями фильма, а Астарот поставил его на паузу в середине сцены.

– Я не ошибаюсь, девочка, – усмехнулся демон. – Это другие допускают ошибки и подводят меня. И должны быть наказаны. И смещены с должности.

– Нет, – я покачала головой, удивляясь собственной дерзости. – Ты облажался, потому что любовь сильнее всего, что ты пытался с ним сделать.

– Любовь. – Он фыркнул. – Любовь не может его спасти. Он лжец. Грешник. Демон высшего порядка. Ты купилась на его сказочку об искуплении? – Он рассмеялся, невесело и холодно. – Глупая девчонка. У него есть только один выход.

– К-какой? – спросила я дрожащими губами.

– Сделка. Душа за душу. – Астарот провел длинным ногтем по моей щеке. – Такая милая, Люси Деннингс. Такая цветущая и добрая. Интересно, насколько далеко простирается эта доброта?

Я крепко зажмурилась, ужас стальным кулаком стиснул сердце так, что не вздохнуть.

– Кассиэль ради обладания тобой пожертвовал своей вечной душой. И ты ни за что не позволишь ему страдать следующую тысячу лет. Если, конечно, любишь его, милая Люси. А ты действительно его любишь… – Он склонил голову набок с притворным любопытством. – Разве нет?

Демон отпустил мое запястье и встал, змеи заскользили по его ногам и по барной стойке. Он коснулся моего подбородка костяшкой пальца, приподняв мне голову, и изучающе оглядел меня. Каждой клеточкой кожи я чувствовала его замогильный взгляд. Гниющий язык коснулся уголка его губ.

– Такая сочная, – выдохнул он, и меня обдало вонью гнили и разложения. – Я буду слушать, Люси Деннингс.

Астарот растворился в толпе, а затем сцена вокруг ожила и все продолжили свои занятия, ни о чем не подозревая. Я потерла запястье, чувствуя, что и сотня ванн не смоет с меня его прикосновения.

Кассиэль бросился ко мне, его острый взгляд сканировал помещение.

– Что-то случилось. У меня предчувствие. Почему ты такая бледная?

– Астарот, – выдавила я. У меня тряслись руки.

Глаза Каса расширились, и он тихо выругался: