Уайатт рыгнул, и на рукаве моего платья растеклось белое пятно.
– О нет, мне так жаль! Черт, твое платье…
– Все в полном порядке, – отмахнулась я, смеясь. Я похлопала мальчика по спине. – Ты в порядке, мой сладкий? Хочешь к мамочке?
Яна взяла ребенка и помахала Брайану свободной рукой.
– Достань салфетку, быстро.
Ее муж начал очередные поиски.
– Я не вижу здесь никаких салфеток…
– Ты, должно быть, издеваешься надо мной…
Снова началась перепалка, и я рассмеялась.
– Да не переживай ты, Яна. Я возьму в баре мокрое полотенце.
У длинной полированной стойки все стулья были заняты, кроме одного с самого края. Сев на него, я попросила у бармена намочить салфетку и, когда он выполнил мою просьбу, стерла пятно с плеча. Я уже вставала, чтобы уйти, как вдруг до меня донеслась ужасная вонь, едва перебиваемая одеколоном. Что-то холодное и липкое сжало мое запястье. Это были чьи-то пальцы, украшенные старинными кольцами, сверкавшими золотом и рубинами. Я подняла остекленевший от ужаса взгляд.
Передо мной стоял мужчина средних лет, но его бледно-голубые глаза говорили о том, что он старше самого времени. На нем был чистейшего белого цвета костюм с фалдами и цилиндр. Очередная ложь: в этом существе не было ничего чистого. Его волосы ниспадали на спину мягкими каштановыми волнами, а на носу сидели элегантные очки. Он напомнил мне Гэри Олдмана из «Дракулы» Брэма Стокера – отвратительное чудовище в костюме достойного человека.
Пока я разглядывала гостя, из его рукава выползла змея и задела мое запястье своим холодным и скользким телом. Я попыталась отдернуть руку, но демон держал крепко.
– Люси Деннингс, – произнес он древним замогильным голосом. – Девушка, от которой не может отказаться мой прекрасный принц. Наконец-то мы встретились.
– Отпусти меня.
Он наклонился ко мне.
– Ты первая.
Я уставилась на него, неприкрытая злоба в его пустых голубых глазах заставила затрястись внутри от страха. От его смрадного дыхания, несшего в себе всю гниль и испорченность мира, слезились глаза. Он избавил меня от своего пристального взгляда, но по-прежнему крепко сжимал мое запястье.
– Твоя власть над Кассиэлем на протяжении веков была мне помехой. Его слабость к тебе вызывает у меня отвращение. Препятствие, которое я больше терпеть не намерен. Твое увлечение им в равной степени сбивает с толку. Ты знаешь, кто он, твой возлюбленный?