Вошедший слуга объявил, что ванна готова.

– Спасибо, – кивнула Софи. – Вы свободны.

Слуга исчез, оставив бывших супругов смотреть друг на друга. Но Софи не считала, что их разговор закончен.

– Пойдем, Гарет. – Она повела его к двери, соединявшей обе комнаты. И оглянулась, чтобы убедиться, что он идет следом.

Гарет действительно шел следом, и от сознания этой маленькой победы на щеках Софи расцвел румянец.

Пар поднимался от большой ванны, стоявшей посреди комнаты. Софи потребовала, чтобы вода была как можно более горячей, потому что Гарет когда-то так любил.

Она тотчас же занялась мылом и губками для мытья, разложенными на маленьком столике у ванны; разумеется, ей нечего было с ними делать, но Софи снова и снова их перебирала, чтобы не видеть, как раздевается Гарет.

Ее сейчас обуревали воспоминания об их первой брачной ночи. Он был тогда так нежен, так заботлив… Хотя почти так же неопытен, как она. А потом была радость, которую они находили друг в друге, познавая все о соитии мужчины и женщины…

Тут Софи услышала шорох ткани – Гарет снимал брюки. Вот он ступил в воду, и часть воды выплеснулась на пол. Садясь на дно ванны, он шумно выдохнул.

И только после этого Софи выбрала мыло с миндальным маслом и повернулась к нему лицом.

– Ну, как ты? – Она улыбнулась.

Закрыв глаза, Гарет откинулся на подушку, прикрепленную к верху бортика медной ванны.

– Ничего лучше я давно уже не испытывал.

– Полежи немного в воде. Я прикажу выстирать твою одежду.

Он утвердительно кивнул и что-то пробормотал. Софи же взяла его брюки и направилась в спальню. Вернувшись, она нашла Гарета в той же позе. Глаза его были закрыты, но он не спал. Или все-таки спал?..

«О Боже, как он устал! – подумала Софи. – Неужели его жизнь была такой бурной, что он не находил ни минуты покоя? Господи, ведь он только через неделю догадался позвать портных! Должно быть, переход от жизни нищего к положению герцога ошеломил его. Ох, он столько мучился, столько страдал! И теперь… О, неужели я в чем-то могу винить его? Ведь на его месте я давно бы сошла с ума».

Во сне лицо Гарета смягчилось, губы приоткрылись, а грудь мерно вздымалась, а морщина между бровями разгладилась, и он снова стал человеком, бывшим когда-то центром ее вселенной. И если бы не шрам на лбу, то он выглядел бы тем самым мальчишкой, ради которого она когда-то была готова на все. Выглядел бы юношей, которому она когда-то предложила свое тело. Человеком, которого она… все еще любила. А плечи, бугрившиеся мышцами, поднимавшиеся над водой…

Судорожно сглотнув, Софи спросила:

– Хочешь, я промою тебе волосы?

Гарет тотчас проснулся. Его улыбка была едва различима, но она помнила этот его взгляд. Когда он раньше смотрел на нее так, она чувствовала себя сильной и непобедимой; и в то же время ощущала распространявшийся по всему телу жар.