Я раскачивалась из стороны пытаясь отрешиться от боли. Было всё равно что я сижу на полу непонятно где, что нужно спешить, ведь меня все ещё могут хватится. В какой-то момент на виски легли чьи-то холодные пальцы, хотя почему чьи-то, Витора, больше здесь никого не было. Но главное мне стало немного легче, я даже смогла открыть глаза.

— Что ты делаешь? — спросила охрипшим голосом.

Я что кричала? Витор кстати тоже выглядел неважно.

— Забираю боль. Я ведь стихийник, а не лекарь. Что это за клятва?

Я выразительно посмотрела на него.

— Прости, понял. Больше не спрашиваю, — он поднялся, подавая мне руку и помогая встать и тут же рухнуть, но уже в удобное кресло.

— Спасибо.

— Пока не за что. Я сталкивался с подобными заклятьями, ни к чему хорошему такое запечатывание не приводит, — проговорил он мрачно. Ну, спасибо поддержал и обнадежил. — Напрямую ты не сможешь сказать ничего из того что попало под запрет.

— Знаю. Можешь называть меня Илина. А это. Я должна была удостовериться сама. Да и тебе объяснить.

— Глупо так рисковать. И я не представляю чем тебе помочь.

— Просто задавай вопросы. Себе, мне. Не важно. Иногда молчание, красноречивее любых слов.

— Что ж, давай попробуем. Ты с Земли?

Хотела ответить «да», но горло сжал спазм, не успела я вымолвить и звука. Должен быть ведь способ. Сыграем с ним в шарады?

— Я родилась на родине Пушкина, — получилось! — Кстати у меня примерно те же вопросы и к тебе.

— Откровенность за откровенность. Я попал в магическую аномалию, когда мне было тринадцать. С тех пор здесь. Ты как-то связана с заговорщиками, или это просто предлог для начала разговора?

На этот вопрос я ответить не смогла. Никак. Я мысленно делала винегрет из слов, фраз и образов. Ничего, только голова разболелась, а когда Витор спросил, знаю ли я Анурха, просто потеряла сознание. Лучший способ не проболтаться, находиться в отключке. Видимо такая логика у этой магии. Но очнулась я быстро и на удивление безболезненно, хотя глядя на побледневшее лицо Витора, кажется, знаю почему.

— Попробуем иначе — я буду тебе говорить, а ты слушать. Если я прав — говоришь или киваешь, если нет — молчишь и не двигаешься. Печать не может затрагивать все, только то, что может навредить ее создателям. Ты появилась здесь в Августе? — спросил он будто бы наугад, но если так, то у него просто феноменальная интуиция.

Я настороженно кивнула.

— Ты призвала элементаль в дом старосты деревушки около священных рощ?

— Ты знаешь про Тики? — получается, он тоже искал меня?