Я играла, как в последний раз. Вкладывая и душу, и разум, и все то, что можно собрать на задворках моего сердца. Непередаваемое чувство полного погружения в музыку. Бывает, уже и ноты стёрлись из памяти, мелодия мелькает лишь смутным образом, а вот руки… Руки помнят. Закроешь глаза, зазвучат под пальцами первые аккорды, и музыку уже не остановить.
Звуки разносились по всему залу, но эта симфония, пусть даже ее часть, звучала не для танцев. Я не могла оглянуться и проверить, но благодаря Добби я твердо знала, что добилась своего — смолкли разговоры, замерли люди, остановилось время. Осталась только музыка, которую я создавала. Точнее создал ее Бетховен больше двух веков назад, но играла здесь и сейчас я.
В первые секунды, после того как я остановилась, вокруг повисла тишина. Я даже начала волноваться, но в следующий миг словно невидимая стена рухнула, взрываясь аплодисментами и голосами. Да, играть я закончила, реакция последовала, но вот «нужной» я так и не заметила. Во взглядах было все: недоумение, восторг, интерес, безразличие, но узнавания не было. И это убивало мою надежду. Больше всего на свете я мечтала, чтобы один единственный человек услышал то, о чем я умолчала. Неужели напрасно?..
Мне говорили о том, как я замечательно играла, как необычно и ново. А я кивала с глупейшей улыбкой, витая в облаках под стать своему образу, лихорадочно пытаясь придумать что-то еще.
— Это было удивительно! Никогда не слышала подобной мелодики… — подошла ко мне одна из дам, которых я лишь смутно различала по разноцветным нарядам.
Кстати, в этот момент я и осознала очередную скрытую истину. А именно — тайную подоплеку цвета моего платья. Я не любитель пестрых нарядов и даже радовалась своему бледному виду, пока не поняла, что очень уж он мне что-то напоминает. Спросите что? Ответ прост: зимний бал традиционно оформляется в голубых тонах и я, как хамелеон, просто сливалась со стенами. Миссию не привлекать внимания платье выполняло безукоризненно, чего не скажешь обо мне. Кстати, а что мне только что сказали? Нужно ведь ответить…
— Нужно не просто ответить. Соври что-нибудь трогательное. Тебе нужно спеть или сыграть что-нибудь еще, — вклинилась с советом саламандра.
Нужно так нужно… Хуже не будет. К тому же других вариантов я пока все равно не вижу, не идти же мне прямиком в службу безопасности со своими признаниями.
— Ах. Это с родины моей матери. Мелодия предгорий, — опустила глаза в пол "смущаясь" от комплимента.
— Как прекрасно!
Что прекрасного? Мой план трещит по швам! Но сказала я конечно совсем другое.
— Ох, поверьте, вы просто не слышали песен, что она мне пела, вот уж где действительно поет душа.
— Вы же не оставите нас без этого удовольствия?
— Если вы просите. Конечно, я спою. Правда это одно из устаревших наречий, но песня о любви понятна на любом языке, не правда ли?
В праздничной толпе еще мелькали обсуждения необычной для этого мира мелодии, которая благодаря усилителю была услышана в каждом уголке зала, а я уже пела. Пела звучно, громко. Пела, пока никто не напомнил мне о том, что я должна стоять в сторонке сливаясь с обивкой кресел.
Магна смотрела недовольно, Приора скептически, кто-то потерял интерес, кто-то слушал. А я искала взглядом того, кто не просто слушает, а действительно «слышит».
"Покроется небо пылинками звезд
И выгнутся ветви упруго
Тебя я услышу за тысячу верст