– Не помню? – взорвалась Сара. – Да я искала ее всю жизнь!
– Ее написал мой дед, – пояснил Макс. – Он напечатал только несколько копий, исключительно для семьи. Я принес ее в школу и дал учительнице для вечернего чтения.
Сара застыла как вкопанная. Она пыталась переваривать информацию.
– Но девочки в рассказе… Синди и Салли… Они ведь были американками!
– Ну и что… – задумчиво пробормотал Макс. – Может, это было послание моего деда потомкам, на случай, если мы когда-нибудь вернемся сюда… Он хотел дать нам понять, что во дворце есть тайная комната.
Макс уже поворачивал обратно, в сторону дворца. Прибежал Мориц и присоединился к ним, вывалив язык набок.
Сара схватила Макса за руку.
– У тебя еще есть экземпляр книги? Я до сих пор гадаю, чем она закончилась. Потому что… ну, ты знаешь…
Она испытывала глубокое потрясение. Ее глаза наполнились слезами.
– Я найду ее для тебя, – заверил ее Макс, вытаскивая один из своих нелепых носовых платков.
И в этот момент тихий утренний воздух пронзил душераздирающий вопль. Из второго двора послышались крики.
История еще не закончена, решила Сара и бросилась за Максом.
Они завернули за угол собора святого Вита и промчались под аркой, ведущей во второй двор. Макс и Сара оказались там одновременно с первыми охранниками и лоточниками, появившимися с противоположной стороны. Здесь имелся изящный фонтан, но не он привлек внимание служащих. В нескольких шагах от него располагался старинный колодец, накрытый огромной узорчатой металлической клеткой, который Элеонора показала Саре в первый же день по прибытии в Прагу. Сара всегда думала, что в клетке запросто может поместиться человек. И теперь у нее появилось доказательство.
С крюка, подвешенного под металлическим сводом, свисало тело обнаженной женщины. Покрытое запекшейся кровью.
Во дворе мгновенно закипела бурная деятельность; охранники принялись что-то кричать в рации. Сара задрожала, ей было нехорошо. Макс пытался обхватить ее рукой, защитить ее.
Но Сара уже разглядела лицо женщины в клетке. Это была Элеонора.
Глава 31
Шарлотта Йейтс потянулась за своим инкрустированным портсигаром. Теперь она изжевывала по шесть-семь соломинок в день. Привычка, признак напряженности. Однако люди вели себя по-идиотски, что расстраивало и угнетало. А иногда вызывало некоторую напряженность. Шарлотта была достаточно умной женщиной, чтобы признать это.
Вот Майлз, например. Настоящий идиот, неподдельный. Неужто он думал, что может торчать как изваяние посреди Карлова моста в полшестого утра с портфелем под мышкой, и никто его не заметит? Пусть скажет спасибо, что агент Шарлотты не скинул его в реку – в Чехии такое вроде бы принято. Разумеется, для самого Майлза было бы лучше всего, если бы он швырнул портфель в воду. Какой недотепа! Вместо решительных действий он продолжал громоздить одну глупость за другой и бросился в аэропорт. Ее агент последовал за ним, похоже, в компании с русским парнем, приставленным следить за беднягой Майлзом. И опять же: у человека магистерская степень по криминалистике в сфере искусства – следовало ожидать, что за эти годы он сумеет перенять пару-тройку приемов по перевозке контрабанды, но нет! Судя по всему, в деле конспирации Майлз придерживался стиля «прятать у всех на виду». Конечно, охрана в аэропорту Рузине едва ли стала бы интересоваться кипой старых писем – но с какого перепугу Майлзу взбрело в голову брать билет в Амстердам? Он что – всерьез собирался прятать корреспонденцию Шарлотты на квартире у своей глупенькой голландской любовницы? Нет, Майлз определенно ловил мышей далеко не с тем проворством, как она полагала. Спору нет, очень хорошо, что письма нашлись сейчас, прежде чем возникли серьезные осложнения. Человеческие потери пока составляли приемлемую цифру, однако не могла же Шарлотта посвящать бесконечные часы одному проекту! У нее еще целая страна, которой надо тайно управлять, боже правый!
В аэропорту не обошлось без небольшой заминки, когда русский агент попытался перехватить Майлза по пути к кассе авиакомпании KLM. К счастью, агент Шарлотты, в отличие от русского, был бывшим десятиборцем.