— Ты права. Я не смогу это сделать в кузне, — спокойно говорит она.

А затем вынимает из-за пояса рукоять меча Вуртьи.

Турин смотрит: теперь он темный, чуть поблескивающий. И он красив — непривычной, кошмарной, дикой красотой. Она представляет, как по клинку перебегает бледное пламя, обещающее ужасы войны и разрушения.

— Но, возможно, это мне поможет, — тихо говорит Мулагеш.

Сигню Харквальдссон очень тихо лежит в зарослях папоротника, прислушиваясь к крикам наводнивших лес солдат. У нее так и не получилось их сосчитать: поначалу их было пять или шесть, а теперь — уже десять, а то и двадцать или еще больше. И все они сейчас оцепляют дом. Кто-то разговаривает, кто-то отдает приказы или сообщает что-то в форт.

— …знаю, что одну подстрелил. Я точно знаю. Она закричала.

— …та блондинка, да? Которая из гавани? Или мне померещилось?

— …нет крови на двери. Возможно, внутри есть, но я сомневаюсь. Она где-то здесь неподалеку.

Сигню переваливается на правый бок, чтобы осмотреть рану. Она так и не обработала ее — времени не хватило: только наложила тугую повязку, как Мулагеш выбила дверь, и на этот звук устремились со всей округи солдаты. Голень болит так, что Сигню с трудом сдерживается, чтобы не заскулить. А еще она с горечью понимает, что еще чуть-чуть, и она упадет в обморок от потери крови: ее ранили, а до этого она пожертвовала кровь для ритуала Мулагеш.

Тут из дома доносится крик. Солдаты мгновенно замолкают. Оказывается, это кричит Рада — и как кричит, орет и завывает от ярости: да уж, такого от маленькой робкой заики не ожидаешь…

Солдат говорит:

— Генерал Бисвал скоро прибудет, да? Отлично. Скажите ему, чтобы поторопился!

Сигню едва сдерживает стон. С Бисвалом еще больше солдат подтянется. А чем их здесь больше, тем выше шансы, что ее обнаружат.

Голова кружится. Время истекает…

^— А это что такое? — спрашивает Рада Смолиск. — Что за штука?

— Заткнись, — гавкает на нее Мулагеш.

Она прикрывает глаза и пытается сосредоточиться.

— Это скульптура? Часть меча?

— Заткнись, сказала!

Мулагеш пытается мыслью дотянуться до меча — ну же, давай, отвечай!.. Когда она впервые увидела его в руке Тинадеши, клинок пытался с ней заговорить, стать чем-то у нее в голове, транслируя мысли, ощущения и истории. А теперь лежит в ладони обычной железякой.