Прежде чем появилась во Вселенной Земля, в продолжение всей предшествовавшей этому вечности были уже солнца и миры, в которых жили и действовали мыслящие существа подобные нам. Они жили таким образом в небесах миллионы миллионов лет и времен, и нашей Земли в это время еще не существовало. Эта предшествующая настоящей Вселенная была столь же прекрасной, как и наша теперешняя. После нас будет то же, что и до нас, и наше время не представляет собой никакой особенной важности.

Исследуя минувшую историю Земли, мы могли бы мысленно спуститься сначала к той первичной эпохе, когда наша планета сияла в пространстве, как настоящее Солнце; затем она предстала бы перед нашим умственным взором в то время своей жизни, когда, подобно Юпитеру и Сатурну, она облеклась плотной атмосферой, обремененной горячими парами, и мы могли бы таким образом следить за ней во всех ее преображениях вплоть до возникновения на ней человека. Мы сейчас лишь видели, что когда теплота земного шара совершенно рассеялась, он должен был принять тот же вид, какой представляют нам великие лунные пустыни, открываемые телескопом, с известными особенностями земной природы, обусловленными действующими на Земле началами, с ее последними географическими очертаниями, с ее последними прибрежьями и последними ложбинами ее пересохших вод. Таков этот планетный труп; такова эта мертвая и мерзлая земля. Но в ее недрах скрывается еще все-таки остающаяся в ней энергия, энергия ее движения вокруг Солнца; если эта энергия преобразуется в теплоту вследствие остановки движения, то ее окажется достаточным, чтобы расплавить весь земной шар, перевести часть его в пар и начать новую историю Земли хотя на одно только мгновение, потому что как только прекратится это поступательное движение, Земля упадет на Солнце, и ее существование прекратится навсегда. Внезапно остановившись в своем движении, она стала бы падать по прямой линии на Солнце с постоянно возрастающей скоростью и наконец ударилась бы об него через шестьдесят пять дней. Если же движение ее будет замедляться постепенно, то она будет падать, двигаясь по спирали, так что употребит на это более продолжительное время, после чего точно так же исчезнет навсегда в недрах центрального светила.

Вот вся история Земли перед нашими глазами: на этой планете началась некогда жизнь, и пришло время, когда она кончилась, и сколько бы веков эта жизнь ни продолжалась, все равно перед ней была вечность, и вечность же настанет после нее, так что в сущности она представляет лишь одно мгновение, бесследно канувшее в вечность.

Если бы Земля могла сохранить элементы своей жизненности столь же долго, как, например, Юпитер, то она не умерла бы раньше, чем погасло Солнце; но продолжительность жизни миров бывает соразмерна с их величиной и с элементами их жизненности.

Солнечная теплота зависит, главным образом, от двух причин: от уплотнения первобытной туманности и от падения метеоров. По самым основательнейшим из термодинамических вычислений, первая причина должна была произвести такое количество тепла, которое в восемнадцать миллионов раз превосходит всю теплоту, испускаемую Солнцем в продолжение года, если даже предположить, что первобытная туманность была безусловно холодной, что ничем не доказывается. Поэтому нет сомнения, что количество солнечного тепла, произведенное этим уплотнением, значительно превосходило приведенную нами сейчас величину. Продолжая уплотняться, Солнце может излучать из себя тепло целые века без всякого понижения своей температуры.

Теплота, испускаемая Солнцем в каждую секунду, столь громадна, что могла бы быть произведена горением 11600 биллионов метрических тонн каменного угля, сжигаемых одновременно! Из всего этого излучаемого количества тепла Земля задерживает только одну пятисотмиллионную долю, и одной лишь этой полумиллиардной доли достаточно для поддержания всего необъятного пламени земной жизни. Из шестидесяти семи миллионов лучей света и тепла, посылаемых в пространство Солнцем, только один попадает на планеты и употребляется ими в дело.

И вот, чтобы сохранить этот источник теплоты, было бы достаточно, чтобы солнечный шар продолжал уплотняться настолько, чтоб его диаметр уменьшался на 36 сажен в год или на одну версту в четырнадцать лет. Сокращение это так слабо и незначительно, что оно совершенно ускользнуло бы от всякого наблюдения. Потребовалось бы девять тысяч пятьсот лет, чтобы видимый поперечник Солнца уменьшился на одну секунду дуги.

Если бы даже и теперь Солнце оставалось еще в газообразном состоянии, то его теплота не только не уменьшилась бы, даже не только не сделалась бы постоянной, но все еще продолжала бы увеличиваться вследствие одного лишь сокращения его объема, потому что если газообразное тело, постепенно уплотняясь, с одной стороны, охлаждается, то с другой – порождаемая таким сокращением теплота более чем достаточна, чтобы воспрепятствовать понижению температуры; теплота будет продолжать увеличиваться до тех пор, пока Солнце не достигнет капельножидкого состояния, к которому оно, по-видимому, уже близко.

Таким образом, продолжающееся уплотнение солнечного шара, плотность которого еще и теперь в четыре раза меньше земной, одно это уплотнение в продолжение очень многих веков, например, не менее десяти миллионов лет, может поддерживать теплоту и свет нашего лучезарного светила. Но мы только что сказали и о другом источнике этой теплоты, о падении метеоров. Тела эти постоянно падают на землю в виде падучих звезд, число которых простирается до сорока шести миллиардов в год. Но на Солнце их падает несравненно больше, по причине преобладающего притяжения этого шара. Если в течение года они выпадут на Солнце в таком количестве, что составят собою около одной сотой части земной массы, то такого выпадения было бы достаточно, чтоб поддержать его излучение. Это поддержание тепла происходит, разумеется, не вследствие сгорания падающих метеоров, потому что если бы горело самое Солнце, то на полное его уничтожение потребовалось бы не более шести тысяч лет; оно происходит от преобразования в тепло внезапно прекращающегося движения, скорость которого в последнюю секунду достигает 609 верст – до такой степени громадно притяжение Солнца.

Земля, упав на Солнце, могла бы возместить современный расход солнечной энергии в продолжение девяносто пяти лет, Венера – в продолжение восьмидесяти четырех лет, Меркурий – только семи лет, Марс – тринадцати лет, Юпитер в продолжение тридцати двух тысяч двухсот пятидесяти четырех лет, Сатурн – девяти тысяч шестисот пятидесяти двух лет, Уран – тысячи шестисот десяти лет и Нептун – в продолжение тысячи восьмисот девяноста лет. Таким образом, падение всех планет на Солнце произвело бы такое количество тепла, что могло бы поддержать солнечное излучение в продолжение около сорока шести тысяч лет.

Теперь несомненно, что падение метеоров может в течение долгого времени поддерживать солнечную теплоту. Если каждый год солнечная масса будет увеличиваться на одну тридцатитрехмиллионную долю, то этого будет достаточно для возмещения его годовой потери тепла; но и половины этого было бы довольно, если допустить, что уплотнение Солнца дает по крайней мере столько же теплоты, сколько развивается ее от этого падения метеоров. Однако нужны многие века для того, чтобы астрономы могли заметить увеличение массы Солнца вследствие ускорения планетных движений.

Итак, мы можем допустить, что Солнце просуществует при совместном действии обеих этих причин по меньшей мере двадцать миллионов лет. А если принять еще во внимание другие, неизвестные пока причины, не говоря уже о встрече с новыми роями метеоритов, то продолжительность этого времени наверное, окажется еще больше.

Таким образом, Солнце переживет все миры в своей системе; это будет последнее из тел, которое дольше всех сохранит в себе живительный огонь.

Но, наконец, угаснет и оно. Столько тысячелетий животворные лучи его освещали своим светом, согревали своим теплом всю его небесную семью, но вот наступило наконец время, что пятен на нем появлялось все больше и больше и становились они с каждым годом все обширнее; блестящая фотосфера его стала меркнуть, ослепительно яркая поверхность его стала помрачаться, застывать, замерзать. И постепенно место ослепительно-светлого огненного горна в пространстве замещено было громадным красным шаром, вовсе не похожим на лучезарное светило, известное исчезнувшим мирам.

Долгое время это громадное светило сохраняло на своей поверхности высокую температуру, причем обладало как бы какой-то фосфорически-светящейся атмосферой; постепенно на его девственной почве возникла удивительная растительность, появилась своеобразная животная жизнь, явились существа, совершенно непохожие по своей организации на всех тех, которые последовательно сменяли друг друга в мирах великой солнечной семьи, существа, довольствовавшиеся лишь светом далеких звезд, с электрическим сиянием, истекавшим из этого бывшего очага света и тепла и составлявшим вокруг него нечто вроде атмосферы.

Но в свое время пришел конец и этому миру; на часах вечности пробил наконец роковой час, когда вся солнечная система была вычеркнута из книги жизни. Точно также и все звезды, из которых каждая представляет собой Солнце, со всеми системами кружившихся около них миров последовательно подвергались той же участи; но тем не менее Вселенная продолжала существовать, как существует она теперь и существовала прежде.

Математические науки говорят нам: «Солнечная система по всей вероятности обладает теперь не более как одной четыреста пятьдесят четвертой долей способной к преобразованиям энергии в сравнении с тем ее количеством, которым обладала она, когда находилась в состоянии туманности. Хотя и этот остаток представляет еще такой запас, что его громадность превышает всякое наше воображение, но настанет день, когда будет израсходован и он. Гораздо позднее такое же преобразование совершится для всей Вселенной, что приведет окончательно к установлению всеобщего равновесия температуры и давления».

И вот в силу этого сверхчувственного закона, долгое время спустя после смерти Земли, всех гигантских планет и, наконец, самого центрального светила, когда наше бывшее Солнце все еще носилось среди безграничного пространства, увлекая вместе с собой погибшие миры, в которых некогда человеческие существа изо дня в день вели жалкую борьбу за свое существование, в это время из бесконечной глубины небес вышло другое, тоже мертвое Солнце; оно почти лицом к лицу встретилось с нашим бывшим Солнцем… и остановило его!

Тогда в беспредельной ночи пространства эти два невообразимой величины шара, вследствие своего страшного удара, зажгли такой огонь, о котором мы не можем составить себе никакого представления, и образовали необъятных размеров газовую туманность, которая качалась сперва из стороны в сторону на одном месте, подобно блуждающему огоньку, а потом улетела в неведомые области неба. Температура ее достигала многих миллионов градусов. Все то, что было некогда почвой, водой, воздухом, камнями, растениями, животными, земными людьми, все то, что имело кости и плоть, в чем билось любящее сердце, в чем гнездилась неугомонная мысль, что обладало глазами, созерцавшими величие и красоту, или руками, державшими меч – все это, все победители и побежденные, палачи и жертвы, атомы и низменные души, не освободившиеся от материи, все обратилось в огонь. То же самое сталось и со всем, что было в мирах Марса, Венеры, Юпитера, Сатурна и всех их родственников. Это было воскресение видимой природы, между тем как высшие души, достигшие бессмертия, продолжали жить без конца, постепенно возвышаясь по ступеням иерархии невидимого психического мира. Сознание всех человеческих существ, живших на Земле, возвысилось до идеального совершенства; они постепенно возвышались и совершенствовались в последовательном переселении на различных мирах и, наконец, все получили последнюю жизнь в Боге, освобожденные от тяжести материи, ставшие вечным светом, все более и более очищающимся.

Страшное столкновение двух погасших солнц создало необъятную газовую туманность; она поглотила в себе все бывшие некогда миры, обратившиеся теперь в пар, и начала вращаться около самой себя.