Ага. Фиг там, местная система была древнее мамонтов. Она не имела речевого модуля и просто транслировала стандартную запись. Ладно, делать нечего, окунемся в непередаваемую атмосферу эпохи паровых двигателей.

– Наконец-то настал момент, когда человечество, тысячелетиями прикованное гравитацией к поверхности родной планеты смогло… – Охохонюшки, как же я попал.

Экскурсия длилась два с лишним часа, заводной экскурсовод вещал, порою раздавались фанфары, иногда он сам себе задавал вопросы из зала женским голосом, иногда сам себе аплодировал, настоящий беспощадный олдскульный хардкор. Не будь этого жесткача, у музея даже был бы шанс мне понравиться. Особенно впечатлил первый грузовой шаттл, доставивший на планетоид поселенцев, настолько зверски он был изуродован мелкими метеоритами.

Однако, экспозиция – это хорошо, но дело не ждет.

Наплевав на зануду экскурсовода, я углубился в розыски торчащих из прошлого концов таинственной деятельности моих современных знакомых, вдруг нападу на что-то стоящее, чего нет в сети.

И оно систематически всплывало.

В фотоархиве я откопал пушистый полосатый хвост адепта Илая, прибывшего на только что заложенную базу в первых рядах основателей. Адепт выглядел несколько моложе, на пару центнеров стройнее, имплантатов не имел, но его морда была уже тогда наглая и самодовольная. Неувязочка была в том, что на фото он стоял в группе с абсолютно неизвестными массовой аудитории личностями, имена которых я немедленно записал.

Я всегда считал, что именно Илай был руководителем проекта, но боевым командиром и основным вдохновителем строительства оказался некий Зденек Дворак. Тоже интересный факт.

Сам противометеоритный комплекс уже тогда назывался «Молох», но был значительно меньше по размерам и по характеристикам напоминал простую и всем понятную пушку Гаусса. Кто и когда превратил его в нынешнего монстра – оставалось загадкой.

Папэ на фотках не обнаружился, но это не удивляло, потому что снимки с именами Карима Хайдарова и Кнута Кристенссена были с мясом содраны со стенда.

Причем, судя по всему, совсем недавно.

Я замер.

Промзона, безлюдье, ни одного паладина или пастора ПСС на несколько километров вокруг, лабиринт нежилых помещений с отключенными камерами наблюдения, где бы еще могли найти себе пристанище пара десятков вооруженных до зубов баалитов, как вы думаете?

Позорный из меня бы вышел корсар, потому что очень пугливый.

Я, выпучив глаза, мгновенно забил на изучение улик до лучших времен и на подкашивающихся от страха ногах пошел к главной цели моего визита – центральному музейному серверу.

Всего-то дел – включить, скопировать информацию, выслать инженерам запрос на модернизацию культурного наследия. Секунд тридцать-сорок, а для меня это была почти вечность.

Музей я покидал бегом, на цырлах и держась за сердце..

Когда же на улице мне в лицо вспыхнул яркий свет галогенных прожекторов, и механический голос заорал: «Внимание! Биологическая опасность! Всем гражданским покинуть район и укрыться в убежище! Отсек будет подвержен криогенной заморозке через три… две… одну секунду!» – Я только пискнул, дал залихватскую свечку и сполз по ржавой стене на мостовую.

Я теперь точно знаю, почему всегда с подозрением относился к транстаймерам.

Эти гады завезли к нам на Пантею земную заразу, которую не вылечить никакими лекарствами, против нее бессильно каленое железо и жесткая радиация.