Мы расположились в женском туалете, который был красиво украшен люстрой и круглой кушеткой, зеркалами для макияжа, низкими табуретами и даже парой выпрямителей для волос, прикрепленных к стене. Все признаки указывали на то, что это один из самых впечатляющих новых клубов в Шэдоу Гроув.

Стилист, женщина двадцати с небольшим лет по имени Эмма, рассмеялась и сморщила нос.

— Ты такая забавная, МК, — ответила она, покачав головой. — Ты выглядишь эффектно. Вот, туфли, — она протянула мне пару смертоносных черный лакированных Louboutin, чтобы я их надела, и я нахмурилась.

— Ты шутишь. Это все? — я указала на нижнее белье, в которое она меня одела. Оно было полностью черным, что я оценила, но представляло собой не более чем корсет с крошечным клочком сетки, прикрывающим мои ягодицы. Подтяжки крепились к чулкам с кружевным верхом, а с высокими каблуками… — Да ладно. Это же шутка, да? Ха-ха, скажи Арчеру, что он выиграл этот раунд.

Эмма нахмурилась, выглядя несколько обиженной.

— Тебе не нравится? Это Agent Provocateur… Оно сделано из кружева Шантильи.

Другими словами, корсет, который я носила, стоил больше, чем туфли от Лабутена.

— Он великолепен, — предложила я, — но я просто в замешательстве. Почему я в нижнем белье для рекламной съемки клуба?

Эмма пожала плечами.

— Потому что это чертовски сексуально. Кроме того, это будет клуб бурлеска, когда он откроется, так что ультрасексуальность была основным условием съемки.

Я внутренне застонала. Конечно, блядь, инструктаж для съемок был «ультрасексуальным», потому что, не дай бог, это будет Хазмат или еще какая-нибудь хрень. Что ж, удачи нам с Арчером в отражении этой вибрации. Как я и предупреждала Ники, я не была моделью. И не актриса. Так что, может быть, она сможет обойтись отталкиванием и негодованием, пока мы оба будем одеты?

Черт. Неужели Арчер снова будет в нижнем белье?

— Давай, надевай туфли. Мы уже отстаем от графика, — подсказала мне Эмма, и я вздохнула, садясь, чтобы сделать то, что мне сказали. Она предложила мне халат, но я отмахнулась. Какой смысл, если я просто сниму его снова? К тому же, как бы я ни протестовала против скудного наряда, Арчер неоднократно видел меня в гораздо меньшем.

Ники уже устроила Арчера в гостиной, и я вздохнула с облегчением, увидев, что он все еще в брюках. На нем не было футболки, а ширинка на брюках была расстегнута, обнажая черное нижнее белье, но… по крайней мере, на нем были брюки. Маленькая милость.

Он сидел на бархатном кресле, держа в руке граненый хрустальный бокал с янтарным ликером. Его предплечья лежали на коленях, и он смотрел в объектив камеры, как чертов профессионал.

Будь он проклят. Как бы мне ни хотелось ухмыляться и шутить про Зуландера, он действительно был создан для этого дерьма. Мириады его татуировок опасно притягивали взгляд, и я обнаружила, что слишком внимательно разглядываю черные и серые татуировки.

Я поняла, почему владелеца бара хотела заполучить его. Он был мрачным, опасным и по-новому сексуальным, когда он сделал глоток своего напитка, его холодные голубые глаза следили за камерой, пока Ники щелкала как сумасшедшая. Она постоянно говорила, давала ему указания, поправляла углы лица, говорила, куда смотреть и когда оглядываться, но он был совершенно невозмутим.

Может быть, для него еще есть надежда… Очевидно, он мог слушать женщину, когда ему это было нужно.

Я сделала пару шагов ближе, чувствуя, как тонкие шпильки качают мои бедра больше, чем обычно, и взгляд Арчера переместился на меня с камеры.

Ники сделала еще несколько снимков, но он уже не был сосредоточен. Его взгляд был сфокусирован на мне, окидывая все мое тело с головы до ног, словно он видел меня впервые. Или видит меня новыми глазами. Это чертовски нервировало и заставляло мой шаг слегка шататься.