– Я стояла за дверью. Не хотела угощать ее кофе. И я убедилась, что мне налили только теплой воды… после всех этих услышанных историй!

Она ставит две чашки, но кофе уже остыл, и мы, смеясь, выливаем напиток в огромную вазу с гортензиями, которая стоит на каминной полке. Затем я рассказываю ей, что я ответила Помпадур.

Мы не очень скоро возвращаемся в Версаль, в уютный домик на улице Сен-Луи. Какое же облегчение – вернуться домой! Подальше от ядовитой атмосферы и странностей придворной жизни. Я все так же популярна: дом осаждают посетители – каждое утро и обед кто-то приходит, хотя толпа визитеров разлетается, как пыль на ветру, когда ожидается король.

Кажется, что все – почти каждый – хотят со мной подружиться, и, когда король опять приглашает меня на ужин в Версаль, за столом присутствует уже больше людей, придворные более любезны и заявляют, что рады видеть меня. Даже вдова маршала де Мирпуа, близкая приятельница Помпадур, гладит меня по щеке и говорит, что я больше не игрушка, а маленькая королева. А потом легонько касается моего живота.

Ришелье тоже здесь, смотрит на меня своим пронзительным взглядом. Перед тем как мы усаживаемся за стол, он отводит меня в уголок и шепчет:

– Я ничуть не сомневаюсь, дитя, что ты далеко пойдешь. У тебя красивое личико, а хватка просто железная.

У меня уже большой живот. Король обещает, что не станет отсылать меня прочь, когда придет время рожать, и заранее приглашает повитуху, которая будет принимать у меня роды. Она осматривает меня, заявляет, что таких маленьких рожениц у нее еще не было, но клянется, что проблем не будет. Она сжимает руки, а я вздрагиваю – есть в ней что-то грязное.

Король продолжает навещать дом на улице Сен-Луи, чтобы полюбоваться моим лицом и насладиться моей компанией, как уверяет он, прежде чем уединиться с Катрин, или Бриджит, или новенькой девушкой по имени Мари. Я хочу, чтобы Катрин забеременела, тогда я настояла бы на том, чтобы ее отослали прочь, но она остается плоской, как доска. Как-то я обыскала ее комнату: нет ли у нее какого-то секрета? Но не нашла ничего, кроме шкатулки с шариками из белого мрамора, соединенных между собой тоненькой цепочкой.

Я чувствую, что король ускользает от меня, он приходит лишь на минуту, и хотя я все еще могу развлечь его руками и ртом, он категорически отказывается от моих попыток и уединяется с другими девушками.

– Сейчас пост, – довольно сухо произносит он, – не навлекай на меня еще больший грех, дорогая, чем ты уже навлекла. Кроме того, мне нравится твоя сестра: уродство привлекает нас не меньше красоты.

Я улыбаюсь, наклоняю голову, но втайне желаю, чтобы Бриджит уехала или забеременела и ее отослали прочь. Она сказала мне, что однажды король признался, что любит ее, хотя и произнес это, прежде чем кончил, а мужчины часто что-то такое говорят в момент экстаза. Я думаю, что она занимается чем-то омерзительно грязным с королем, а он предпочитает сейчас именно это, вместо того, что обычно естественно происходит между мужчиной и женщиной.

– Берегись сестры, – шепчет Катрин, ее рыжие волосы рассыпаны по плечам. Раньше ее обязательно сожгли бы на костре, как ведьму; мама всегда говорила, что рыжий – это цвет лобковых волос дьявола. – Когда-то король страстно любил графиню де Винтимиль. А она была сестрой графини де Майи, и эта Винтимиль была страшной, как смертный грех. Как и твоя сестра. Я узнала это от проверенных людей: друг дядюшки моей кузины служил у ее мужа.