Последними фразами, чуть подхалимскими, я хотела подбодрить и себя, и самого Макса. Но тот комплимента как бы не расслышал.

– Ты, кажется, говорила о четырех плюсах, – напомнил мне он.

– Да, конечно. В-четвертых, тип думает, что нас всего двое. А нас ровно в два раза больше. Удха и Валера – чем не боевой резерв? Ты не забудь, они сами вызвались поучаствовать…

При этих словах мы с Максом, не сговариваясь, посмотрели сквозь проем выломанной двери кухни. Чтобы не мешать нашей беседе тет-а-тет, оба вежливых камуцинца обосновались пока в торговом зале. Я все-таки уговорила их частично переодеться в Юрины рабочие шмотки. Шелковым халатом с висюльками и пушной накидкой они, я вижу, поступились, но изменять своим головным уборам – меховой шапке и двурогой короне, – отказались категорически. И все шаманские прибамбасы твердо вознамерились брать с собой.

О-хо-хо. Если бы нам назначили встречу где-то в районе вечной мерзлоты, оба камуцинца стали бы прекрасным засадным полком. Но для центра Москвы они все еще выглядели… хм… экзотично.

– При всем моем почтении к малочисленным народам Сибири, – тихо сказал Лаптев, – я думаю, что вон те бубен с колотушкой, кнут или аркан не годятся в качестве боевого оружия. Максимум, психологического: пугнуть, подать сигнал, собрать толпу. А еще лучше – пусть оба они ни во что не вмешиваются и просто приглядывают за нами из укрытия. Ну как наблюдатели ООН.

– Согласна, Макс, – кивнула я, – это подходящий вариант. Пусть держат тыл. Надо только прикинуть, как их лучше разместить – чтобы они-то все видели, а вот их, по возможности, нет…

Мотоцикл нам пришлось оставить на Шаболовке. К месту встречи наша фантастическая четверка добиралась на метро – по оранжевой ветке с переходом на зеленую. Разумеется, мы разделились на две группы: я и Макс поехали в первом вагоне, а камуцинцы – в последнем. Валере мы заранее объяснили, на какой им станции выходить, каким манером вести себя в случае «А» и в случае «Б» и отчего ни в том, ни в другом нельзя афишировать наше знакомство.

Шаман-стажер, как оказалось, неплохо читает карту. Валера быстро разобрался в пунктирных линиях, желто-зеленых заштрихованных квадратиках и черных точках. Он понял, с какой стороны им обходить «Новокузнецкую». Усек, где там дальше трамвайные пути, где асфальтовая дорожка, где газетные киоски, где скверик. И, самое главное, – где им с Удхой, не вызывая подозрений, занять выгодную позицию с наилучшим обзором и наименьшими потерями.

Серое, цвета февральского неба десятиэтажное здание на Пятницкой под завязку набито разными конторами. Точка рандеву с похитителями была определена в десяти шагах от этого дома – так что я и Макс остались снаружи, а камуцинцы переместились по ту сторону тяжелых стеклянных дверей с тонированными стеклами.

Много лет назад, при большевиках, за этими дверьми находилось чуть ли не все центральное радио СССР. Но затем одни эфирные голоса стихли, другие утекли, кто куда. Так что от былой роскоши осталось всего пара-тройка радиоточек, притом не самых крупных. На одну из них, сугубо православную, под названием «Благовест FM», я втайне особенно уповала. Сюда на эфир обычно стекались батюшки в рабочей одежде. Среди множества высоких клобуков два шаманских головных убора могли бы, по-моему, и затеряться…

В 16-50, как нам и велели, мы с Максом стояли на посту и вертели шеями туда-сюда: к нам могли подойти с трех сторон света.

В 16-55 я была полна надежд и мысленно прокручивала в голове детали своего будущего торга с похитителем.

В 17-05 я впервые забеспокоилась, не спутала ли я место встречи? Да нет: Дом Радио на Пятницкой один, ошибиться мудрено.

В 17-10 я попробовала отзвонить по номеру, который остался в моем мобильнике. «Аппарат абонента выключен, – сообщил мне приторный бабский голосок, – или находится вне зоны…» Ясно.

– Ерунда какая-то, – пожаловалась я Максу. – Чтобы человек назначал тебе свидание и сам же на него не приходил… У меня такого в жизни никогда не бывало. Ну почти никогда.

– А вот у меня бывало, – скучным голосом ответил Лаптев. Он все еще озирался по сторонам, как живой радар. – Сколько раз.

– И что эти девушки тебе потом говорили?

– Девушки? – переспросил Макс. Даже глянул на меня удивленно, непонимающе. – При чем тут деву… А-а, ты о таких свиданиях, о человеческих. Извини, я сразу не врубился… Нет, Яна, когда девушки, то все было нормально. А вот когда тебе забивают стрелку какие-нибудь осторожные скоты, то срыв – пятьдесят процентов из ста. Посмотрят издали, что-то им не понравится или покажется опасным, или просто настроение плохое – и привет. Сваливают. Обмен не состоялся. Потом обычно находят трупы…

– Ну спасибо, умеешь утешать. – Меня как электричеством долбануло от таких его слов. – Намекаешь, что мы зря шаманов подписали? Но их же по-любому ниоткуда снаружи не видно!