Много проблем стояло перед Эрмитажем. В частности, нужно было полностью восстановить и реконструировать систему освещения музея. Очень привлекательной казалась идея использования для этих целей только что появившихся люминесцентных ламп, спектр излучения которых приближался к дневному свету. Одним из самых активных пропагандистов внедрения люминесцентного освещения был акад. С. И. Вавилов. Коренной ленинградец, директор Государственного оптического института (ГОИ), он сам был автором фундаментальных исследований в области электролюминесценции. Каждый раз, приходя зимой в Эрмитаж, он чувствовал, как быстро темнеет в залах и как меняются картины при включении ламп накаливания.
По просьбе директора Эрмитажа И. А. Орбели С. И. Вавилов с группой сотрудников ГОИ занялся освещением Нового Эрмитажа. Если в помещениях Старого Эрмитажа, Зимнего дворца и Малого Эрмитажа восстанавливали освещение, сделанное еще до войны, то в Новом Эрмитаже решили делать все заново.
Новые люминесцентные лампы имели непривычную форму и представляли собой длинные, узкие стеклянные трубки. Для создания больших светящихся поверхностей они размещались параллельными рядами. Люминесцентная лампа является ртутной лампой низкого давления. Внутренние стенки трубки покрыты тонким слоем люминесцирующего (светящегося) вещества. При прохождении электрического тока через наполняющие трубку разряженные пары ртути внутри трубки возникает невидимое ультрафиолетовое излучение, которое поглощается люминесцирующим слоем и преобразуется в видимый свет. Состав слоя люминесцирующего вещества подбирается с таким расчетом, чтобы лампа давала излучение того или иного оттенка белого цвета. Люминесцентные лампы по сравнению с лампами накаливания более экономичны и дают свет, подобный дневному. Благодаря этому в вечерние часы живописные полотна воспринимаются почти так же, как днем.
Работы по созданию искусственного освещения Нового Эрмитажа начались с экспериментального определения цветности освещения, уровней освещенности и светотехнических схем, наиболее благоприятных для восприятия картин. Проводилась экспертная оценка работы опытных осветительных установок, в которой участвовали искусствоведы, архитекторы, художники и светотехники. После лабораторных исследований опыты проводились непосредственно в выставочных залах музея, где было смонтировано свыше 30 экспериментальных установок. Первостепенное внимание уделялось архитектурной отделке предлагаемых осветительных устройств и характеру экспозиции зала. При выборе формы светильников, необходимого светового ритма их расположения требовалось глубокое понимание художественного облика залов. С большим энтузиазмом группа специалистов приступила к работе.
По проекту, составленному проф. Д. Н. Лазаревым и инженером-светотехником В. В. Телятьевым, в восьми залах с картинами голландской школы были установлены люстры с люминесцентными лампами типа ДС мощностью 15 Вт. Внешний вид люстр и их конструкция были разработаны лауреатом Государственной премии, руководителем мастерской в институте им. И. Е. Репина архитектором С. В. Васильковским. Люстры для люминесцентного освещения были в виде шестигранных фонарей с элементами античного декора и не нарушали общего стиля залов. Эскизы элементов декора делал лепщик П. Н. Стрижев. Инженер В. В. Телятьев наладил производство элементов декора люстр методом гальванопластики в одной из лабораторий Военно-воздушной академии. Вскоре гальваническая мастерская была организована в самом Эрмитаже. Однако в процессе работы стали возникать серьезные трудности. Например, сложные угловые детали с помощью гальванотехники получались плохо, поэтому было решено лепить их из силикатной массы. Затем все детали реставраторы золотили. В разработке люстр участвовал и главный архитектор Эрмитажа А. В. Сивков, много сделавший для развития систем освещения музея. С большим вниманием к этой работе относился И. А. Орбели. Он ежедневно появлялся в залах, превратившихся в монтажные площадки, и внимательно осматривал все сделанное. Очень часто уже в 6 ч утра директора можно было видеть на строительных лесах. В шутку его называли «главным прорабом Эрмитажа».
Первая опытная установка с люминесцентными лампами начала действовать 1 мая 1946 г. в Боспор-ском зале Античного отдела. Она освещала несколько шкафов с экспонатами. Значительно более сложной была люминесцентная установка, освещавшая Военную галерею 1812 года. Первое включение ее было приурочено к открытию в Эрмитаже 8 ноября 1947 г. Отдела истории русской культуры. В галерее имитировалось естественное освещение через световые фонари в крыше, на месте которых было установлено 210 люминесцентных ламп мощностью по 30 Вт каждая, заключенных в зеркальные параболические отражатели. Это создавало равномерную освещенность в 80 люкс. В этой галерее в пасмурные дни было очень темно, а при искусственном люминесцентном освещении она воспринималась как бы залитой сильным солнечным светом, струившимся через световые фонари. К началу 1949 г. было закончено освещение еще 9 залов, общая площадь которых составляла около 3000 м2. Всего было установлено примерно 2500 люминесцентных ламп мощностью 15 и 30 Вт с разным спектральным составом излучения.
В поисках решений оптимального освещения была предпринята попытка осветить залы отраженным светом. В двух смежных помещениях были подвешены люстры со 100 люминесцентными лампами. В одном зале находилась люстра в открытом виде, в другом - такое же количество ламп, обращенных к потолку, было смонтировано на верхней плоскости большой непрозрачной чаши. Свет, отражаясь от потолка, освещал экспонаты и все помещение. В первом случае освещенность картин составляла в среднем 100 люкс, во втором - 45. Тем не менее подавляющее большинство экспертов-искусствоведов отдало предпочтение установке со скрытыми источниками света, создававшей спокойное и мягкое рассеянное освещение. Практически впервые в музее детально изучалось влияние различного типа освещения на восприятие произведений искусств, разрабатывались принципы освещения, расположение светильников, необходимые уровни освещенности. Интересно здесь сотрудничество инженеров, техников, искусствоведов, архитекторов, художников, в результате которого получился органически вписанный в необычные здания Эрмитажа принципиально новый вид освещения.
8 января и 21 сентября 1949 г. залы Эрмитажа, освещенные люминесцентными лампами, были продемонстрированы группе специалистов. Им выдали бланки для отзывов, которые заполнили 120 человек. Вот некоторые отзывы того времени: «Новое освещение залов Эрмитажа замечательно. Картины воспринимаются несравненно лучше, чем днем. Передача красок, различение деталей наилучшее, общее восприятие превосходное». Акад. В. И. Алексеев писал: «Считаю выполненное освещение большой удачей. Восприятие картин при освещении люминесцентными лампами значительно превосходит таковое при дневном освещении. Следует особо отметить, что при дневном свете, к тому же при малом количестве солнечных дней в Ленинграде, редко удается так хорошо различать детали картин». Член-корр. АН СССР А. Л. Минц: «Выполненной работе можно дать в высшей степени удовлетворительную общую оценку. Искусственное освещение люминесцентными лампами лучше естественного дневного освещения как для осмотра картин, так и, в особенности, для их изучения. Задача освещения Эрмитажа люстрами очень сложна. Но решение задачи, которое осуществлено, представляется мне вполне целесообразным и гармонирующим с общим архитектурным стилем Эрмитажа». Проф. Б. Н. Окунев: «Несомненно, опыт освещения залов люминесцентными лампами вполне удался. Освещение картин получилось очень хорошее, кроме того, сделались доступными осмотру картины, по своему положению остававшиеся не доступными при естественном освещении. Общее восприятие картин при люминесцентном освещении во всяком случае не хуже, чем при естественном освещении в обычный светлый день.
Архитектурное решение во всех случаях очень удачное: люстры вполне гармонируют с общей отделкой зала, не портят общего вида, лампы воспринимаются как естественная часть отделки плафона». Член-корр. АН СССР А. И. Бродский: «Общее впечатление прекрасное. Краски представляются более свежими, чем когда-либо при дневном освещении. Желательно было бы испытать вариант распределения люминесцентных ламп по всему потолку». Академик Б. А. Введенский: «Замечательно! Впервые по-настоящему смог разглядеть и оценить многие знакомые картины. Освещение вполне заменяет дневное. Очень удачны люстры, не портят общего впечатления».*
Завершая главу о светильниках, пожалуй, следует сказать о том, что трагические события и произвол непродуманных решений 30-х годов, к сожалению, не обошли и Эрмитаж. Далекие от понимания истинного значения для нашего народа собранных в стенах Эрмитажа художественных сокровищ, тогдашние руководители, ведавшие культурой и внешней торговлей, изымали из музея ценнейшие экспонаты и продавали их за границу с целью получения необходимой валюты. Архивы музея хранят длинные списки предметов, «уплывших» за океан.** Не миновала эта участь и многих художественных светильников, украшавших интерьеры Эрмитажа. Чувствуя безнаказанность, и местные власти начали запускать руку в музейные коллекции. Так, по их распоряжению десятки люстр были переданы во вновь открывшийся Ленинградский Дворец пионеров, гостиницу «Астория» и даже в кабинет военного коменданта города. О неравной борьбе за сохранение сокровищ музея директора Эрмитажа акад. И. О. Орбели рассказывают легенды, но и он не устоял перед соблазном подарить для вновь созданной Академии наук Армянской ССР двенадцать хрустальных люстр с верхней галереи Павильонного зала. На место исторических высокохудожественных светильников вешали случайно подобранные люстры, простые шары молочного стекла или просто голые лампы. Так было в Главном вестибюле, галереях первого и второго этажей, на многих лестницах.
Попытки подобрать подходящие для этих помещений светильники из числа серийно выпускаемых нашей промышленностью успеха, конечно, не имели. Предложенная номенклатура не годилась даже для второстепенных интерьеров.
Эрмитажная реставрационная мастерская восстановила почти все люстры и фонари, дошедшие до нас даже в сильно поврежденном виде. Но возникали трудности при изготовлении недостающих стеклянных деталей. Несмотря на значительное число стекольных предприятий в Ленинграде и области, имеющих давние традиции, ни одно не соглашалось принять заказ Эрмитажа. Поиск привел к заводу «Красный май» под Вышним Волочком. Работники этого завода с большим интересом взялись изготовить двести штук матовых затенителей по старым богемским образцам. Изготовленные детали пошли на восполнение утраченных стекол для бра на Советской лестнице, Иорданской галерее и в других местах. Правда, мастера из «Красного мая» не смогли повторить еле заметную сеточку на поверхности стекла, но на высоте 4 м отличить старое стекло от нового было невозможно.
Первые выполненные эрмитажные заказы воодушевили мастеров «Красного мая», и они взялись изготовить также большое литое стекло - колокол для ампирного светильника, который предлагалось использовать в некоторых залах. Однако для этой работы потребовалась крупная металлическая форма. Все попытки Эрмитажа найти изготовителей такой формы на Ленинградских заводах оказались тщетными. Сложная уникальная единичная работа не привлекала индустриальных гигантов. Велись также переговоры с мастерами Художественного фонда и объединением «Реставратор». Но детальное ознакомление с производственными возможностями этих организаций в то время показало, что необходимого качества получить не удастся. Тогда стали прорабатывать возможность заказа художественных светильников за рубежом. Прежде всего необходимо было найти предприятие, имевшее давние и глубокие художественные традиции и опыт создания различных светильников для помещений дворцового типа. Издавна, еще с XVIII в., помимо люстр, торшеров, жирандолей и канделябров русской работы, для убранства интерьеров царских резиденций в Петербурге и пригородах осветительные приборы заказывали в странах Европы. Так, люстры в Павильонном зале были приобретены во Франции, в столовой у Малахитового зала висит люстра английской работы. Высокую художественную ценность имели люстры из хрусталя и стекла, изготовленные в Богемии.
Для выполнения заказа на изготовление светильников для Эрмитажа свои услуги предложили несколько иностранных фирм: чешская, финская, японская и австрийская. Предпочтение было отдано австрийской фирме «М. Хаупт», представившей образцы бронзовых позолоченных и отшлифованных вручную хрустальных деталей люстр, которые по качеству наиболее близко соответствовали историческим прототипам. На фирме «М. Хаупт» работает более 500 человек. Она сотрудничает с ведущими архитекторами и художниками всех континентов и специализируется на изготовлении современных люстр, а также повторении по аналогам старинных светильников. Ею, например, изготовлены люстры для Дома актера и Дома дружбы в Москве. Большая центральная люстра в Кремлевском Дворце съездов, а также хрустальные люстры для гостиницы «Россия» выполнены этой же фирмой. Ею отреставрированы исторические люстры в Кремле. Сотрудничество фирмы с нашей страной длится уже более двадцати лет.
Итак, в 1986 г. Эрмитаж заказал фирме «М. Хаупт» 26 люстр-фонариков с круглым литым стеклом, 60 шестигранных фонарей и 3 люстры по образцу, висящему в зале Русского отдела на втором этаже Зимнего дворца. Владелец фирмы Р. Хаупт трижды приезжал в Ленинград, лично тщательно обмерил и сфотографировал светильники-прототипы. Художники фирмы первоначально воссоздали общий вид люстр и затем сделали детальные рабочие чертежи. После их исправлений по замечаниям архитекторов Эрмитажа был подписан контракт, и фирма приступила к изготовлению светильников. В конце 1987 г. ценный груз был уже отправлен в Советский Союз. Осмотр первой собранной люстры показал, что качество металла и стекла вполне соответствует нашим требованиям. Сегодня посетители музея могут любоваться новыми светильниками в Главном вестибюле, школьном гардеробе, в Растреллиевской и Иорданской галереях, в экспозиции отдела первобытной культуры, в Министерском коридоре. Три большие люстры украсили главный зал Меншиковского дворца.
В 1988 г. еще один заказ на светильники для Эрмитажа получила австрийская фирма «Кальмар». Она поставила 54 позолоченных фонаря двух типов для галерей, примыкающих к Комендантскому и Салтыковскому подъездам музея.