— Да, но… Володя…

Она не успела договорить. Владимир встал.

— Не волнуйся за меня. Я нормально устроюсь. Да и сама не переживай. За домом пока следят. Думаю, в ближайшую неделю ничего не изменится. Так что… мне пора.

Он направился к двери. Аленка следом. Она беспомощно смотрела, как Владимир обувается, одевает куртку.

— Почему мне так легко было общаться с тобой там, в поселке на севере, и так тяжело сейчас? — прошептала она.

— Потому что сейчас ты помнишь кто я, и кто ты, — ответил он.

— Нет, — покачала головой Алена. — И да. Мне тяжело от того, что я помню больше, чем хотелось бы. Оттого, что весь мой мир разом перевернулся. Мои планы, мечты… многое просто разбилось вдребезги. Я не знаю, стоит ли об этом сожалеть, но свыкнуться с этим очень сложно. И я не понимаю, почему ты, человек, который единственный был и остался надежной моей опорой, моим лучшим другом, спешишь поскорее покинуть меня. Я не хочу давить на жалость, но если и ты уйдешь, тогда у меня вообще никого и ничего не останется.

Владимир молчал, глядя куда-то в пол. Алена не могла видеть выражение его глаз, но брови его были сведены на переносице. Хмурится… чаще всего это означало, что Владимир о чем-то напряженно думает. Возможно сам того не осознавая.

— Я не могу остаться, Алена…

— Почему? — в отчаянии воскликнула девушка. — Что произошло? Что изменилось?

— Изменилось многое, — тихо ответил Владимир. — Тот месяц, который ты провела в моем доме, я сейчас вспоминаю как сон. Раньше я и не думал, что такое когда-нибудь случится. Потому что у тебя был Олег. Потому что ты всегда относилась ко мне только как к другу. Я с самого начала знал, что как только память вернется к тебе, все снова будет по-старому. И все же надеялся. Надеялся, что ничего не изменится, потому что я больше уже не смогу быть только твоим другом.

Владимир пристально посмотрел в ее широко распахнутые глаза.

— Алена, я люблю тебя. И на этот раз не делай вид, что не услышала.

Девушка на секунду зажмурилась, а потом быстро отвернулась к стене. Владимир подумал, что она снова промолчит, но Алена заговорила. Тихо. А Владимир слышал каждое ее слово.

— Делать вид? Я и не собиралась. Знаешь, немного странно это говорить, но мне кажется мы никогда не были просто друзьями. Я всегда относилась к тебе именно как к мужчине. Что-то в тебе меня привлекало, что-то пугало. Но… ты уж не обижайся на мои слова, ты всегда был бабником. И девушки у тебя были самые роскошные, красавицы. Ты с самого начала не относился ко мне серьезно. Поэтому я даже и не думала о тебе. А потом я влюбилась в Олега. Я не знаю, была ли это настоящая любовь хотя бы с моей стороны. Тогда мне казалось, что да. Сейчас же во мне говорит злость и обида, поэтому мне трудно судить справедливо. Мне действительно больно из-за его предательства. А его ребенок… зачат еще тогда, когда мы были вместе. До того, как меня похитили.

Она перевела дыхание и продолжила.

— Знаешь, Владимир, я всегда ценила нашу дружбу. А еще с тобой я почему-то ощущала себя больше женщиной… хотя, поразмыслив, приписала это твоему умению общаться с противоположным полом. Ты говоришь, многое изменилось? Да, многое. Я заново узнала тебя. Не знаю, когда я тебя полюбила, но поняла это тогда, на севере. Когда рассказала тебе про Гелену, и ты поверил. Но тогда я была в каком-то смысле свободным человеком. Свободным от воспоминаний. А теперь столько всего свалилось: смерть сестры, предательство Олега, которому я когда-то так доверяла, его смерть на моих глазах, смерть еще нескольких человек, у которых я была в роли психолога. Это слишком… слишком для меня. И я действительно не могу избавиться от чувства вины за все произошедшее. Сколько не убеждаю себя — не могу. И если я действительно веду себя немного странно или неадекватно, прости, я просто многое теперь помню, а это надо пережить.

Алена замолчала, почувствовав, что Владимир отошел от двери, и теперь стоит прямо у нее за спиной.

— Я могу сказать, — произнесла она, — что пойму, если ты уйдешь. Но это будет ложь. Хотя довольно вежливая, правильная. И все же нет, я… я просто не знаю, что я тогда буду делать! Говорят, что любовь — это когда нельзя жить без человека. Нет, можно наверное, но… как? Вот и я пока не знаю. Боже, у меня такая каша в голове. Я не собиралась и не должна была всего этого говорить. Надо было сказать что-нибудь вроде "до завтра" или "скоро увидимся"… Поэтому, пожалуйста, забудь все, что я тебе тут наговорила. Забудь, если можешь.

Ладонь Владимира накрыла ее прижатую к стене руку с нервно колупающими обои пальцами. Алена услышала у самого уха его тихий шепот: