Глава 13

Дни сменялись днями, я много спала, говорила и плакала. Девочки не просто поддержали меня, они встали на мою сторону с такой искренностью и решительностью, что иногда я вообще сомневалась, что могу быть неправа. Боль притуплялась с каждым днём, разговоры имели невероятную терапевтическую силу. Постепенно я восстанавливалась эмоционально, физически и морально.

Как ни странно, своё заточение я воспринимала как должное, словно это было передышкой после всех насыщенных событиями месяцев. Я часто думала о Ринаре, советовалась с соседками, и пришла к выводу, что мне нужно искать другой источник подпитки резерва. Лисса была категорична в суждениях, Вельма наоборот. Её оценка событий была вдумчивой и какой-то всеобъемлющей что ли.

Говорить с ней было не просто интересно, я словно духовно обогащалась, познавала мир и себя. И если Лисса награждала Ринара разными эпитетами и иначе как «блудливый скупердяй» его не называла, то Вельма не давала ему оценки. Она просто поддерживала меня. И если я злилась, то она говорила, что имею на это право. Если я тосковала, то и в этом я могла заручиться её поддержкой.

Мои подруги по несчастью постепенно стали просто подругами. Мы говорили часами, узнавали друг друга и приходили к выводу, что иномирная колдунья, которую я должна остановить — это наша общая цель и задача. Каких-то существенных видений у Вельмы за последние дни не было. Она рассказывала, что постоянно видит палаточный лагерь на берегу. Место снилось ей раз за разом, людей разглядеть не удавалось, лишь окружающие его корабли. Три быстрых клановых и два чёрных минхатепских, стоящих на якоре рядом.

Гадание будущее это или настоящее ответа не принесло. Мы решили двигаться к берегу, когда выберемся из клеток. Что касается плана побега, то его разработали быстро. Одна из стен наших клеток была каменной. В подходящий момент мне достаточно было стать невидимой, чтобы обмануть тюремщика. Вельма с Лиссой должны были сказать, что я прошла сквозь стену, вынуждая его зайти внутрь и проверить. Моей же задачей было выскользнуть из камеры и постараться запереть его внутри. Что касается ключей, то помимо связки, которую носил при себе тюремщик, ещё одна лежала на столе, расположенном у противоположной от клеток стены.

Этот стол сам по себе был частью психологической игры Араньяса: на нём лежали ножи, верёвки, одеяла, еда, фляги и другая амуниция, которая была жизненно необходимой при побеге. Эти вещи дразнили своей близостью и недоступностью. Мы в деталях могли рассмотреть, что там лежит, но дотянуться возможности не было. Туда периодически приносили свежие пироги, пирожные, свежевыжатые соки, ароматные печенья. По замыслу Паука пленницы были вынуждены нюхать эти прелести и есть пресную кашу.

Я не знаю, как не сошли с ума мои соседки, они только смеялись над происходящим, а меня это злило ужасно. Обсудив ситуацию и составив план, мы отказались от мысли что-либо брать со стола, потому что скорее всего все эти предметы были снабжены маячками, а еда напичкана если не ядом, то снотворным. Единственным, чем мы хотели воспользоваться, — это ключами от клеток, которые лежали там, на виду. Брать их с собой не было нужды, только аккуратно открыть ими замки, соблюдая меры предосторожности.

Имея в запасе огромное количество времени, мы разобрали наши с Вельмой запасы. Оказалось, что она успела прихватить с собой пару ножей, верёвки, несколько запасных комплектов одежды и обуви. И свадебное платье. На вопрос о том, зачем оно нужно, она только пожимала плечами.

Проблему с обувью для Лиссы решили радикально — перешили ей запасные вельмины сапоги, мой размер был для неё слишком мал, а бытовыми заклинаниями мои соседки в данных условиях пользоваться не могли. Мой швейный набор пришёлся как нельзя кстати, пара иголок сломалась в процессе, да и сами сапоги выглядели не особо аккуратно, ведь пришлось отрезать носок и подгонять подошву по размеру, но Лисса чувствовала себя в них вполне комфортно. С одеждой тоже проблем не возникло, одни из моих бриджей пришлись в пору, как и пара рубашек-туник. У Вельмы нашлась тёплая фланелевая кофта, которая подошла как нельзя лучше. Мои вещи по большей части были им обеим малы.

Прошла местная неделя прежде, чем я почувствовала себя достаточно здоровой, чтобы совершить побег. Я, конечно, жалела, что не пополнила запасы съестного после возвращения из предыдущего побега. Только какие-то конфеты и сладости всё же успела припасти из клиники. Вельма уверяла, что она умеет охотиться, поэтому смерть от голода в лесу нам не грозит. А выйдя к берегу, мы могли сплести сеть и добывать рыбу, варварка знала, как это делать.

Самые большие дебаты развернулись из-за времени побега. Мы с Лиссой предлагали отоспаться днём и бежать после ужина, так нас дольше не смогли бы обнаружить. Вельма отвечала, что передвигаться по ночному лесу тяжело и опасно, поэтому лучше всего сбежать во время завтрака. Даже если нас хватятся в обед (а возможно и нет, ведь Ковен сейчас и так лихорадит, и иногда о нас забывали), то к тому моменту мы успеем уйти дальше, чем за ночь. Если же нам повезёт и наш побег обнаружат не сразу, а к ужину или даже на следующий день, то у нас будет приличная фора.

В итоге пришлось согласиться со старшей подругой. Как оказалось, Вельме было уже за двести, да и ей было виднее насчёт продвижения по лесу. Последние дни мы активно запасали провиант. Жаль, что хлеб давали только мне

Девочки были достаточно подготовлены физически, я уже тоже начала делать с ними упражнения. Мы запланировали выход на завтра, но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. Утром наш тюремщик заскрипел входной дверью гораздо раньше обычного.

Услышав звуки открывания замка, я накинула на себя невидимость и притаилась в углу справа от двери в свою клетку. Тем временем тюремщик втащил не просто поднос с тремя мисками, а ещё и корзину с вкусно пахнущими пирогами и какими-то фруктами. Кряхтя и ругая тугую дверь, он восстановил магическую защиту на входе и обернулся к камерам. Сначала принёс поднос с едой, потом поставил корзину на пол рядом с собой и начал раздачу еды с Вельмы.

— Сегодня в Ковене сбор. Поэтому еды вам до вечера. Сожрёте сразу всё — будете сидеть голодными до завтра. Разумеете, убогие? — с ленивым презрением спросил он.