В воскресенье Джордан не поехал играть, и они на весь день остались в Онфлере. Пешком они спустились вниз, в старый город, к маленькой бухте. Узкие длинные улочки городка сбегали к берегу, старые дома смотрели в море, — на всем лежала печать истории. Они решили осмотреть местную достопримечательность — церковь Святой Екатерины, построенную в XV веке. Поднявшись затем наверх, зашли перекусить в небольшой ресторанчик, выстроенный в нормандском стиле. Отсюда открывался замечательный вид на Ла-Манш.

— Слоун, недавно я задал тебе один вопрос… личного характера. Но ты дала мне понять, что отвечать не хотела бы. Теперь… могу я снова спросить тебя о твоей личной жизни?

Слоун отвела глаза.

— Не то чтобы я не хотела говорить о ней… Просто задавать вопросы должен был кто-то один.

— Ну вот… Для начала и поменяемся теперь ролями.

Слоун опустила голову, уставившись в тарелку.

— Да мне и рассказывать-то, в общем, нечего, Джорди. До того, как я написала «Откровения», вернее, до того, как этот роман стал знаменит, я вела скромную и непримечательную жизнь. Родилась в Чикаго, все мои предки родом со Среднего Запада. Замечательные родители, очаровательный младший брат, прекрасная собака…

— И не менее очаровательный муж?

Слоун отрицательно покачала головой.

— Нет очаровательного мужа. И нет никого, кто бы претендовал на эту роль.

— У тебя сын. Ты его что, в капусте нашла?

Слоун подняла на Джордана глаза и улыбнулась.

— Иногда мне кажется, что в капусте… С сыном мне повезло. С ним я забываю об отце. Сын всегда ласков, никогда не делает ничего плохого… Не то что отец. Сын — мое счастье…

— А ты верила, что жизнь может тебе подарить иное счастье?

— Иногда — да, иногда — нет… А вообще-то счастье чаще всего бывает в книжках или в кино, — вздохнула Слоун.