В романе «Единственная», как в сверкающей драгоценности, отразились все грани звездного мира. Жизнь игроков такого аристократического вида спорта, как конное поло, и литературных знаменитостей с их звездными гонорарами, скандалами и секретами. По законам этого мира Джордан Филлипс и Слоун Дрисколл обязаны быть счастливы. Но пленительная романтика любви оборачивается интригой ревности и предательства.
Норма Бейшир
Единственная
Книга первая
ТРЕФЫ
Излюбленным местом встреч нью-йоркской элиты был гриль-зал ресторана «Времена года», отделанный ореховым деревом во французском стиле, изысканно убранный цветами. Здесь собирались крупные чиновники и издатели, высокооплачиваемые агенты и процветающие литераторы — заключенные тут сделки и контракты немедленно «обмывались».
И когда «Нью-Йорк таймс» среди бестселлеров текущего года первым назвала роман Слоун Дрисколл, радостное событие решили отметить именно в ореховом зале. Пятый бестселлер Слоун! На свое торжество она пригласила близких друзей: литературного агента Кейт Уинслоу и редактора Адриену Адамсон. Эти милые и умные женщины сделали все возможное и невозможное, чтобы обеспечить роману успех.
Кейт — маленькую, изящную, броско одетую даму — за глаза многие называли акулой за крепкую хватку в коммерческих делах.
Привлекательная, уверенная в себе, с вкрадчивыми манерами Адриена в работе проявляла железную волю и требовательность, чего с первого взгляда никак нельзя было в ней заподозрить. Слоун они нравились обе — понятные и близкие по духу. Подчас она даже завидовала их самоуверенности (возможно, чисто внешней) и тому, что удачная семейная жизнь сочеталась у них с успешной карьерой.
Изящным жестом поправив волосы, выбившиеся из-под огромной красной шляпы, наполовину скрывавшей ее лицо, Слоун подняла бокал.
— За вас! Без вашей помощи я, наверное, давно бы сбежала обратно, в Чикаго.
Зазвенел хрусталь.
— За будущее, и продолжай в том же духе.
Кейт усмехнулась, услышав про Чикаго. Она хорошо помнила их первую встречу восемь лет назад: как изменилась с тех пор Слоун!
— Да, со времен Чикаго ты прошла большой путь.
— Восемьсот девять миль, если быть точной, — улыбнулась Слоун.
Кейт пристально посмотрела на нее.
— Ты же знаешь, что я имею в виду, говоря о Чикаго.
Скандальность ее поведения была тогда общеизвестна: многие пытались влиять на нее, но в конце концов махнули рукой. А может, дурная слава сослужила ей добрую службу? Позднее, когда она стала писательницей и ее книги раскупались быстрее, чем произведения иных именитых авторов?
— Ты по-прежнему собираешься в свое «книжное турне» по двадцати двум городам?